Гул затих. «Пакет Клишаса» вышел на подмостки, и состоялась его премьера: ярославский интернет-ресурс 76.ru «распространил» нечто, проявляющее неуважение к государству в неприличной форме. «Размещена фотография здания управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по Ярославской области с нанесенной на его стену нецензурной надписью в отношении президента Российской Федерации и комментарии к ней», — сообщил Роскомнадзор и заблокировал сайт. Фотографию убрали, и интернет-ресурс был разблокирован.
Возможно, это действительно прецедент применения одного из «законов Клишаса», предусматривающего административную ответственность за вышеописанное неуважение. Однако действовать Роскомнадзор может — в соответствии с тем же нормативным актом — исключительно после обращения генерального прокурора или его замов. Судя по открытой информации, такого обращения не было. Но любой медиа-ресурс прекрасно знает, что если государство вышло на него и уже действует — по закону или незаконно, лучше просто не спорить. Все равно достанут, заблокируют, привлекут, накажут, окажут формальное и неформальное воздействие. Кому это надо? Так и действуют запретительные законы последних лет — все превентивно самоцензурируются и заранее разоружаются перед партией и правительством. А возьмешься доказывать свою правоту правовыми методами — «замучаешься пыль глотать».
Вот уже шесть последних лет законотворчество идет преимущественно по пути политических ограничений. Специалисты по конституционному праву говорят о том, что эпидемия рестрикционных законов, стимулирующая в основном депутатский корпус или тех, кто использует его как инструмент для законодательных инициатив, противоречит ст. 18 Конституции, согласно которой «права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими». Например, законы или подзаконные акты, ограничивающие право граждан собираться мирно и без оружия, нарушают эту норму. Не говоря уже о том, что они противоречат духу права. Впрочем, феномен законов против права, антиправовых законов давно известен, и это уже отнюдь не оксюморон. В России коллизия еще более пикантна: эти законы еще и антиконституционны, в чем никогда в жизни не признаются те, в чьи обязанности входит осуществлять экспертизу предлагаемых к принятию нормативных актов.
Как сообщил однажды господин Клишас в интервью «Фонтанке», «я отслеживаю те сферы, где необходимо дополнительное государственное регулирование». Это чрезвычайно важные слова. Они многое объясняют в том, почему право в России запутано, усложнено, нормы нагромождаются одни на другие в режиме «масло масляное». Основной смысл деятельности законодателя — найти небольшую резервацию относительно свободного существования частного человека — и немедленно ее отрегулировать.
Причем максимально неопределенным образом, что дает возможность поворачивать любую норму в любую сторону. Система известна: «Закон что дышло — куда повернешь, туда и вышло».
Основной смысл деятельности правоприменителя-чиновника состоит в изъятии денег с подлежащих регулированию, особенно контрольно-надзорному, физических и юридических лиц за их право жить и работать. При зарплате в несколько десятков тысяч рублей они имеют такой инструмент, как «золотая подпись». Тем и живут, а шибко развитое нормотворчество им строить (дачи) и жить (безбедно) помогают.
Российская «правовая» система — это торжество подзаконных актов. У нас перевернутая иерархия. На самом ее верху — подзаконный акт, и только потом идут законы, а в самом низу — международное право. Если международное право не соответствует подзаконному акту (усмотрению ответственного лица), применяется подзаконный акт. В Конституции РФ написано прямо противоположное. Но, как известно из многочисленных выступлений высших должностных лиц, Основной закон у нас безнадежно устарел и нуждается в корректировке. А пока он не скорректирован — пусть попылится где-нибудь в сторонке.
Те сферы, «где необходимо дополнительное государственное регулирование», у нас отслеживаются не только Клишасом и его товарищами по законотворческому оружию, но и регуляторами экономики. Степень присутствия государства в экономике такова, что никто шагу шагнуть без него не осмеливается, а решение всех проблем видится исключительно в виде расходования бюджетных денег. Бюджетные деньги появляются за счет налогов и неналоговых платежей и увеличения их бремени. Налоговое бремя вместе с бременем административным при участии правоохранительных органов, для которых любая предпринимательская деятельность — это мошенничество, тормозят экономическую активность. Откуда в этой системе может взяться устойчивый, а не вызванный «временными факторами» типа еще парочки мегаломанических строек качественный экономический рост?
Мы привыкли всерьез оценивать эту невероятную регуляторную «золотую» (для некоторых) лихорадку. Потому что ее последствия крайне серьезны: люди в тюрьмы садятся, штрафы платят, катаются в автозаках. Но с точки зрения здравого и правового смыслов она ошеломляюще абсурдна и гомерически смешна. Что блистательным образом подчеркивают инициативы Бориса Вишневского, депутата питерского Закса, и Льва Шлосберга, депутата псковского законодательного органа. Они сыграли по тем правилам, по которым играют в последние годы федеральные депутаты и сенаторы. Вишневский предложил, самым серьезным образом обосновав инициативу, хотя, конечно, она — пародия на рестриктивный абсурд, наказывать чиновников за неуважение к гражданам. И это тоже поправки в тот же Кодекс об административных правонарушениях, на котором потренировались Клишас с коллегами. Симметрия абсолютная, например, такая: «За дезинформацию граждан должностными лицами — то есть, за распространение должностными лицами государственных органов и органов местного самоуправления заведомо недостоверной общественно-значимой информации под видом достоверных сообщений — штраф от 10 до 100 тысяч рублей».
Почти одновременно Лев Шлосберг внес в региональный парламент законопроект, предполагающий, в частности, «введение административной ответственности за принятие законов, которые будут квалифицированы судом как выражающие неуважение к правам и свободам человека». Депутат псковского парламента обнаружил недостаточно отрегулированные сферы. Например, не предусмотрена ответственность «за оправдание нарушения прав и свобод человека и гражданина, гарантированных Конституцией и законами РФ». «Не разработаны нормы, — пишет в пояснительной записке Шлосберг, — обеспечивающие ответственность органов и должностных лиц, которые в силу своего публичного статуса должны обеспечивать соблюдение прав и свобод человека и гражданина и за выполнение данных публичных функций получают вознаграждение из бюджетов разного уровня, а также от использования национальных ресурсов, либо от использования государственной и муниципальной собственности».
Это явные законодательные лакуны, и их, безусловно, нужно заполнить! И тогда должностное лицо, называющее людей, возмущенных глухотой власти, «шелупонью» будет наказано в соответствии с Кодексом об административных правонарушениях. Даже если то же самое должностное лицо за те же действия представят секретным указом к высокой государственной награде.
Да, разумеется, это троллинг. Но власть сама его провоцирует. И чем дальше, тем больше.
Чем чаще станут наказывать за политически неполиткорректные надписи на заборах, тем интенсивнее по ночам неопознанные граждане будут заниматься наскальной живописью в «неприличной форме». Что там посты и репосты — народный твиттер уйдет из онлайна в офлайн.
Вишневский и Шлосберг показали весь непроходимый абсурд бурного запретительного законотворчества последних лет. Кончится тем, что депутатский корпус запретит сам себя, оскорбит сам себя как социальную группу в неприличной форме и утратит смысл своего существования. Который и так, согласно данным социологических исследований, не слишком внятен широким народным массам.
Если каналы обратной связи власти с людьми перестают действовать или «текут» исключительно в одном направлении — от правоохранительных и надзорных органов к гражданину, но не обратно, основным средством этой обратной связи станет забор. Надписи на нем будут играть роль индикатора социальной напряженности, а также отразят иерархию озабоченностей рядового населения России.
Как было сказано по схожему поводу и тоже на стене, правда, в Париже почти 51 год тому назад: «Запрещено запрещать». Лозунг мая 1968-го заслуживает того, чтобы быть вывешенным над входами в ощетинившиеся охраной органы государственной власти и управления РФ всех уровней.
Андрей Колесников
