Из Цикла «Понять Путина»
То, что Путин кончился, как политик, понимают все.
Существует некое представление о свержении режима, обсуждаемое неохотно, поскольку ясно, что Путин, не колеблясь, пустит в ход оружие против доведенного до последней степени обнищания и озлобления населения, «революционных масс», которые в сегодняшней разложившейся, обезумелой от телепропаганды и запуганной властями стране трудно себе вообразить. Рухнули надежды Андрея Пионтковского, самого яркого и непримиримого оппозиционера, на переворот, сговор «элиты», системных либералов и «воровские пароходы», страна летит в тартарары, санкции заработали и миллиардер Геннадий Тимченко, один из «кошельков Путина» (кремлевская кличка «Гангрена») в интервью с афористическим названием «За все в жизни надо платить. И с руководством страны тоже» (ИТАР-ТАСС 02.08.2014 г), жалуется, что отрезан от семьи и любимой собаки Роми, дочери Кони, лабрадора Путина, он в «списке», не выездной. Путин по-прежнему в войне против всех, требует встречных санкций к Западу, велит увеличить продолжительность жизни на пять лет («Путин потребовал увеличить продолжительность жизни россиян за шесть лет на пять лет» ИТАР-ТАСС 05.08.2014 г.); мнения так называемых opinion makers, людей, к которым прислушиваются, сводятся к анти-бонапартовскому: Eher Ende mit Schrecken als Schrecken ohne Ende. (Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас, (нем.).
Однако есть люди мыслящие и оптимизма не теряющие, тот же Игорь Чубайс, доктор философии, историк, основатель дисциплины «Россиеведение», автор нашумевших книг, уверенный, что «… мы осознаем, что 90 лет скитаемся на обочине, когда поймем, что СССР и пост-СССР — это не Россия, когда вернемся и продолжим свой маршрут, мир нас опять примет, а мы обретем сами себя.» (ст. «Победы Кремля над Украиной не будет. Россия угасает у нас на глазах» Гордон. 06.08.2014 г..) Чубайс, безусловно, прав в оценках: «Путин? Какое отношение он имеет к России? Режим, в котором мы сейчас живем, — продолжение СССР в ухудшенном, обедненном варианте. Здесь нет высших целей, нет мифа про коммунизм, но власть остается в руках самоназначаемых чиновников, которые, как и раньше, остаются вне контроля общества и обслуживают себя, а не страну. Сравнение Путина с Гитлером тоже некорректно: при Гитлере плохо было евреям, цыганам, но немецкое население Германии как сыр в масле каталось. При Путине плохо именно России и россиянам, страна угасает у нас на глазах». — Или: «Корни нынешних бед — в непреодоленности последствий переворота 1917 года, главная геополитическая катастрофа ХХ века — не распад СССР, а разрушение Российской империи». Год 1917 он считает «точкой сборки», выражаясь языком нейролингвистического программирования, ни в грош не ставит рейтинги Путина - «Это не рейтинги общественного мнения, это измерение эффективности пропаганды!», - верит в огромность страны, в ее природные богатства - «У России есть в резерве вся таблица Менделеева, первые на планете ресурсы пресной воды, практически неисчерпаемые запасы нефти, гигантские необработанные земли…», - в то, что промышленность можно развить, что есть и лидеры — Явлинский, Касьянов — что народ можно возрождать, верить, работать, нужны определенность, ориентиры, другое телевидение, другие СМИ.
И поневоле хочется продолжить: да, и век в запасе, и другой народ и другая историческая и родовая память. И потрясения, столь ужасающие и разрушительные для национального самосознания, как те, через которые прошла Германия, та ритуальная смерть и повторное рождение, которые и есть искупление или Entnazifizierung — денацификация Германии. И, несмотря на колоссальное для истории значение Нюрнбергского процесса, процесс «осмысления» (die Aufarbeitung) прошлого, искупление участием простых немцев в раскапывании голыми руками общих могил, расстрельных ям и траншей под присмотром американских солдат, в перезахоронении жертв злодеяний — расстрелянных, отравленных, сожженных заживо по всей Германии, исчерпывающей продуманности директив оккупационных властей, внушение чувства коллективной ответственности, право «внутреннего очищения» для церквей, а, главное, на Закон 104, денацификация прошла совершенно иначе, чем предполагалось. Почему?
На основании «Закона № 104» были созданы судебные палаты, принимавшие решение о причислении лиц к одной из пяти категорий: 1 – главные виновные, 2 – виновные, 3 – незначительно виновные, 4 – попутчики и 5 – невиновные. В абзацах этого раздела, изложенном сухим языком юристов, оживает пестрая череда живых образов лиц, зачисляемых в соответствующие категории. Так, группа виновных делилась с немецкой основательностью на три подгруппы: активисты, милитаристы и извлекатели пользы (!); последние определялись следующими шестью признаками: 1 – тот, кто из своего политического положения, политических связей извлекал для себя или для других личные или хозяйственные корыстные преимущества; 2 – тот, кто занимал должность или продвигался по службе исключительно благодаря членству в партии; 3 – тот, кто за счет политических, религиозных или расистских преследований получал значительные преимущества и т.д. (особенно многочисленными категориями были, соответственно, извлекатели пользы и попутчики). Насколько досконально был продуман Закон, можно прочесть в статье Григория Куна «Возвращение из преисподней: денацификация послевоенной Германии» (Полит. ру, 04.07 2007 г.), в научных и популярных материалах, но жизнь внесла коррективы: после первого периода денацификации, уничтожения нацистских институтов, законов, передачи ведения дел в руки самих немцев, выявились истощенность, апатия и аполитичность населения, убежденность, что Нюрнбергский процесс и остальные меры, проводимые оккупационными властями, всего лишь месть со стороны победителей, причем месть, совершенно неадекватная реальным преступлениям, а, главное, отсутствие буквально во всех областях людей, не сотрудничавших с фашистами, либо не из их числа.
Ханна Арендт в «Истоках тоталитаризма» называет глубинную причину: «Аналогии жизни в концентрационных лагерях не существует. Ужас этой жизни не может вместить никакое воображение именно потому, что она пребывает вне жизни и смерти. О ней невозможен никакой исчерпывающий рассказ, потому что выживший возвращается в мир живых, который закрывает для него возможность полностью поверить в действительность собственного прошлого опыта. Он как будто бы должен рассказать историю о другой планете, ибо статус заключенных в мире живых, где никто не должен знать, живы они или мертвы, таков, как если бы они никогда не рождались. Фильмы, которые после войны союзники прокручивали в Германии и других странах, ясно показывают, что эта атмосфера безумия и нереальности не может быть рассеяна посредством простого репортажа».
Денацификацию свернули быстро, Германия нужна была как союзник в противостоянии с СССР, пришли Аденауэр и «немецкое чудо», а за ним и осознание, позволившее новым поколениям немцев принять на себя всю ответственность за фашизм. Днями в СМИ заговорили о возможной денацификации в России после Путина, но, на мой взгляд, следует исходить из того, что истории народов и эпох при сопоставительном анализе оставляют неравнодушным к судьбе России мало оснований для оптимизма. Мы рассуждаем о стране и народе, чудовищно запоздавшем в развитии, прожившим считанные годы не в рабстве за всю свою историю, индивидуальным террором сокрушавшим самый могущественный в мире абсолютизм, почти столетние формировавшемся в кошмарном коммунистическом сне, в мороке лжи, доносительства, самопредательства и массовых убийств, не снившихся оккупантам. На мой взгляд, реформаторам понадобится столетие и железные души, расстрелы и практики промывания мозгов в тюрьмах коммунистического Китая, чтобы искоренить и заместить опыт поколений, цуков и дедовщины в армии, в тюрьмах — фабриках рецидивистов и смертей, в госслужбе, в этой Cloaca Maxima, в отношении к женщинам и старикам, детям и инвалидам, людям другой национальности и веры, могилам, Библейским истинам, разрушенной и необустроенной деревне, к правде, к подлинности, к ценности и любви к жизни, в угасающей стране, где ничто не свято, где нет ни общества, ни желания измениться.
