В мае 1967 года Джером Патрик Кэвано был молодым, белым, энергичным мэром-демократом, приверженцем «Нового курса». У него была незапятнанная репутация и все более недовольный отдел полиции со все большим числом разочарованных чернокожих горожан.

Копы хотели повышения зарплат. Они протестовали, прекратив выписывать штрафы, а позже - объявив «синий грипп»: в июне 20% из 4380 сотрудников сказались больными в один и тот же день.

Мэр вынужден был публично защищать своих офицеров. «Очевидно, полиция выполняет свою работу, - сказал он. - И хорошо это делает».

Не все так думали. Около 200 лидеров черной общины Детройта в том же месяце подумывали о возбуждении уголовного дела в отношении полиции из-за постоянных жалоб на жестокость и неспособность серьезно воспринимать чернокожих жертв.

На первый взгляд, Детройт был прогрессивным городом с гармоничными расовыми отношениями, по крайней мере, по сравнению с южными городами, где кипела борьба за гражданские права и вспыхивали общинные беспорядки. 

Были и некоторые признаки перемен: Карл Стокс был избран мэром Кливленда в 1967 году. Он стал первым чернокожим мэром большого города, а Тергуд Маршалл - первым чернокожим судьей Верховного суда. Удостоенный множества наград фильм «Угадай, кто придет на обед» затронул тему расизма и межрасовых отношений.

В Детройте, среди вихря барьерной трансформации и под прикрытием иллюзорного оптимизма отцов и матерей города, давление продолжало расти, а отношения между преимущественно белым полицейским департаментом и 630,000 чернокожими гражданами города - портиться.

«Полиция не служила гражданам черного сообщества, а притесняла, - вспоминал в своей автобиографии Коулман Янг, первый черный мэр Детройта. - Не защищала их, а дисциплинировала; не утешала их, а сдерживала».

В конце июня на второй Арт-конференции черных американцев в Детройте одним из приглашенных докладчиков был Х. Рэп Браун, известный активист, возглавлявший Студенческий Комитет по ненасильственным отношениям.

«Пусть белая Америка знает: глаз за глаз, зуб за зуб и жизнь за жизнь, - сказал Браун, потрясая кулаком. – Город Моторов, если ты не одумаешься, мы тебя сожжем».

Менее чем через четыре недели эти проблемы переросли в настоящее восстание, начавшееся с конфронтации между полицией и черными завсегдатаями незаконного питейного заведения. В результате пяти дней насилия, было убито 43 человека, 7,231 человек был арестован и 2,509 зданий были уничтожены огнем или мародерами.

«Многие белые жители удивлялись тому, что произошло, - говорит Джон Эддингс, служивший омбудсменом в Детройте с 1995 по 2004 год. - Они просто не могли понять этого, потому что никогда не испытывали злость такой силы. Никогда не были в ситуации, вызывающей такой гнев».

На первый взгляд, лето 1967 года было для Детройта удачным. Автопроизводители «Большой тройки» контролировали 90% внутреннего рынка, а счетчики в виде рекламных щитов вдоль городских автострад отображали постоянно обновляемое количество произведенных автомобилей. Музыкальная индустрия и спорт были на подъеме.

Белые беби-бумеры, которые выросли в ту эпоху, сегодня восторженно говорят о радостях жизни на аккуратных улицах под тенью вязов, об играх в зеленых парках.

Под поверхностным спокойствием и прогрессивным подходом скрывалась зловещая тенденция: экономика города была в упадке. В 1947-1963 годах Детройт потерял 134,000 рабочих мест на производстве, как в результате закрытия крупных автопроизводителей, так и исчезновения десятков небольших фирм.

В 50-х годах белое население сократилось на 350,000 человек; многие отправились в пригороды, манившие большими лужайками и хорошими школами. Но черным жителям в пригородах были не рады. В ту же эпоху белые жители Детройта основали около 200 соседских организаций, которые постепенно стали оплотами борьбы с интеграцией или, как ее иногда называли, «вторжением черных».