Детсад в Петербурге закрыли из-за вспышки кишечной инфекции — еду поставлял «комбинат социального питания», принадлежащий городу.
Родители пациентов детской Саратовской больницы жалуются, что их малыши сидят голодными, на одних жидких кашах, хотя за продукты приходится доплачивать по 80 рублей в день из собственного кармана.
В некоторых районах Якутии и вовсе «забыли» выделить средства на питание детей, а где не забыли — кормят скудно, часто тухлятиной или просрочкой. «В пяти районах в детских садах и школах нашли продукты с истекшими датами хранения. Так, в одном из пришкольных интернатов на десерт выдавали сладости, которые испортились еще месяц назад. Сирот Верхневилюйского района недокармливали, они получали менее 150 гр. картошки в день вместо 400 гр., в два раза меньше овощей, в три раза меньше рыбы, а сливочное масло до них не доходило вовсе», — сообщали местные СМИ со ссылкой на итоги прокурорской проверки.
В Ростовской области детей морят другим способом — не дают жизненно-необходимых лекарств. Сначала областной министр здравоохранения отказалась помочь девятилетней Дарине Илларионовой, которая может жить лишь на препарате «Вимизим» — стоит он около 85 тысяч за флакон, а нужно зачастую по несколько флаконов в неделю. А недавно в суд на Ростовский минздрав подала мама 17-летней Кати Жогиной из города Шахты. Ей отказали в бесплатном приобретении прописанного столичными врачами мацитентана (цена в аптеках — около 140 тыс. руб. за месячный курс).
Самое удивительное, что областной суд в обоих случаях встал на сторону минздрава. Если верить местным журналистам, «на суде ростовские чиновники с удивлением спрашивали родителей Кати: мол, почему вы не обратились в благотворительные фонды?», а также «заявили, что не намерены подчиняться решениям московских медиков и предложили бесплатную паллиативную помощь — то есть согласились помогать ухаживать за умирающим без лекарства ребенком».
Надеюсь, прокуратура проведет проверку по этим фактам, но тенденция налицо: денег в регионах катастрофически не хватает, однако и держаться сил у граждан уже тоже нет. В конце концов можно довольно долго экономить на себе, но когда начинают экономить на самых слабых — детях, в том числе сиротах и инвалидах, — поневоле задумаешься, что происходит в стране.
А в стране — две беды: коррупция и нацпроекты. И даже не знаю, какая больше.
На нацпроекты, которые стали чем-то вроде 12 подвигов Геракла нового президентского срока, нужны триллионы. Всем министерствам и ведомствам спущена команда изыскать возможности для пополнения бюджета. Они их и изыскивают — кто как умеет.
Некоторые подразделения предлагают все новые налоги и штрафы. Из последних — в ГИБДД, например, хотят поднять штрафы за превышение скорости сразу в шесть раз. Действительно, чего мелочиться.
Социальные службы, в свою очередь, поголовно заняты «оптимизацией». Предлагает некая уважаемая в узких кругах фирма накормить детишек не по сто рублей в день, а по пятьдесят — отлично. И от фирмы благодарность в офшоре получишь, и начальству доложишь, что изыскал возможности для экономии бюджетных рублей. Ну а тухлые сосиски на школьный завтрак и дизентерия в детсадах — это просто досадные побочные эффекты.
Или приказано главе какого-нибудь областного минздрава «оптимизировать» бюджет. А он уже и так урезан по самое не могу: часть больниц-поликлиник закрыта, половина врачей уволены, санитарки давно на ставках уборщиц трудятся. Правда, почему-то при такой жесткой экономии томографы закупаются в два раза дороже рыночной цены — но это святое, это чиновникам для пропитания, не жить же на одну зарплату. А тут вдруг приходит на прием мама больного ребенка и требует лекарство по 200, а то и по 500 тысяч в месяц. Причем ребенок, скорее всего, не жилец. Даже если еще лет двадцать протянет, родине пользы точно не принесет. Один убыток бюджету.
Так областной министр потихоньку и становится судьей страшного суда, фактически решая, кому жить, а кому умирать. Кто полезен Родине, а кто нет.
Я заглянула в нацпроект под названием «Здравоохранение». Новый, от мая 2018 года. Старый аналогичный майский указ шестилетней давности то ли не выполнили, то ли недовыполнили — в общем, он уже не актуален. А нынешний — бодрый такой, с круглыми цифрами: снизить смертность до 350 случаев на 100 тыс. населения; охватить всех граждан профилактическими медосмотрами не реже одного раза в год; сократить время ожидания в очереди к врачу; увеличить объем экспорта медицинских услуг не менее чем в четыре раза по сравнению с 2017 годом (до $1 млрд в год).
С одной стороны, цели благие. Хотя немного смущает задача заработать по миллиарду «зеленых» в год на экспорте медицинских услуг — но, будем верить, эти деньги должны пойти на улучшение медобслуживания собственных граждан. С другой стороны — если для того, чтобы через шесть лет россияне умирали реже, надо сегодня пожертвовать одной-двумя больными девочками или сократить пару-сотню врачей, то, может, надо что-то подправить в реализации этого проекта? Иначе невольно закрадывается подозрение, что нацпроекты направлены на повышение качества жизни не всех граждан, а только тех, кто будет распределять эти самые триллионы.
То же самое касается и нацпроекта «Демография»: если сегодня кормить детей так, чтобы они или голодали, или сразу после школьного завтрака попадали в инфекционные больницы, — кто завтра будет рожать здоровое потомство?
Конечно, на крайний случай есть всесильный Росстат, который всю успешность этих 12 подвигов Геракла может к 2024 году красочно расписать на бумаге. Но тогда и вовсе непонятно, зачем изыскивать триллионы на то, что стоит три рубля. Не считая коррупции, естественно.
Виктория Волошина
