Реакция властей на протестные акции 26.03.17 была многогранной, но предсказуемой. Одним из первых был наказан памятник Пушкину, который огородили забором и закрыли на полгода на реставрацию. Реставрационные работы планируются с апреля по сентябрь 2017 года. Вина памятника очевидна, поскольку именно вокруг него проходил наиболее массовый стихийный митинг, а его постамент превратился в импровизированную «доску позора», на которую протестующие прикрепляли плакаты, уличающие Дмитрия Медведева в коррупции и содержащие изображения наиболее экстремистских символов мартовского протеста: уточек и кроссовок красного цвета.
Неизбежность репрессии по отношению к памятнику Пушкину была очевидна для любого, кто давно участвует в протестном движении, поскольку желание первым делом наказать нехорошее место у российских властей возникало всегда. Одной из первых была наказана Манежная площадь, ставшая в 1990-1991 годах местом проведения самых массовых в новейшей истории России митингов протеста. Те люди, которые пришли к власти во многом благодаря этим митингам, после своего прихода к власти предусмотрительно застроили Манежку всевозможными торговыми центрами. В 2010-м была закрыта на реставрацию Триумфальная площадь. Таким способом власти Москвы боролись против акций, проходящих каждое 31-е число за свободу собраний. Так что Пушкин был далеко не первым.
Теперь о живых. Всего в Москве было задержано свыше тысячи человек. Многие из них провели в автозаках и отделениях полиции больше 48 часов без суда, что является нарушением закона. Характерно, что глава Совета по правам человека Федотов признал действия полиции правомерными, а единственным, кому главный государственный правозащитник выразил сочувствие, стал полицейский, получивший травму. Ему Федотов пообещал похлопотать о квартире.
В понедельник, 27.03, суды приговорили к аресту 27 участников акции. Во вторник, 28.03, в Тверском, Симоновском и Мещанском судах продолжали судить тех, кто был задержан более двух суток назад. Большинство приговоров — арест на сроки от 7 до 25 суток за сопротивление полиции. В абсолютном большинстве случаев протестующие никакого сопротивления не оказывали, о чем свидетельствуют многочисленные видеозаписи, которые адвокаты и родственники безрезультатно пытались предъявить суду. Типичный эпизод такого «правосудия» случился 28.03 в Тверском суде, где 20-летний Тимофей Медведев получил 12 суток ареста за сопротивление полиции. Есть видео, на котором видно, как молодой человек просто молча стоит, не проявляя никакой активности. Группа полицейских хватает его и тащит в автозак. При этом юноша не делает ни малейших попыток к сопротивлению. Единственным поводом к задержанию могли стать кроссовки, привязанные к рюкзаку молодого человека.
Целенаправленный удар был нанесен по штабу акции, который располагался в офисе ФБК. Сначала было объявлено, что в офисе заложена бомба, и всем сотрудникам было приказано покинуть помещение. Поскольку никакой бомбы, конечно, не было, что и подтвердилось впоследствии, организаторы акции уходить со своих рабочих мест отказались, в связи с чем им были предъявлены обвинения в сопротивлении полиции и 11 из них были приговорены к аресту. По 7 суток ареста получили 9 сотрудников Навального, один — 5 суток, а глава его предвыборного штаба Леонид Волков — 10 суток. Наибольший срок — 25 суток — получил глава московского отделения незарегистрированной Партии прогресса Николай Ляскин. Сам Навальный был приговорен к аресту на 15 суток и оштрафован на 20 тысяч рублей.
Возможно, наиболее важным из всех разноплановых видов реакции властей на протест 26.03 стало подписание Путиным закона об ограничении прав СМИ вести трансляцию из судов. Учитывая характер российского правосудия, обычные трансляции, без всяких комментариев, служили одним из лучших средств агитации против путинского режима и идеальной трибуной для изложения подсудимыми своей политической платформы. Новый закон, подписанный сразу после акций протеста, полностью запрещает любую трансляцию на стадии досудебного производства, то есть на момент избрания меры пресечения или ее продления. Разрешение на трансляцию теперь должно специально отмечаться в протоколе, в котором должны быть перечислены все СМИ, транслирующие процесс. При такой процедуре наиболее вероятным станет фактический запрет на трансляцию любого процесса, имеющего малейший запах политики. О том, что подписание этого закона стало реакцией на акции 26.03, свидетельствует тот факт, что сравнительно недавно, в декабре 2016-го, Путин заявлял, что трансляции судебных процессов необходимы, поскольку они «способствуют открытости правосудия».
Помимо неизбежного закручивания гаек столь же предсказуемой стала реакция в виде замалчивания и обливания грязью организаторов и участников протеста. Продолжением темы госдеповских печенек было заявление Дмитрия Пескова о том, что организаторы акции подкупали ее участников, обещая им за это деньги. То, что федеральные телеканалы полностью проигнорировали протест, Песков объяснил разумной редакционной политикой телеканалов, которые показывают лишь то, что считают важным и нужным. На телеканале «Россия 24» объяснили, почему они проигнорировали акции 26.03, так: «Государственный новостной телеканал всякий шлак не показывает», — но пообещали обязательно показать, когда будут «разгонять с применением спецсредств».
Реакция властей на мирный мартовский протест, в котором наиболее грозным оружием протестантов были уточки и кроссовки, весьма вероятно приведет к тому, что в следующий раз протестующие будут настроены не столь добродушно и на смену уточкам и кроссовкам придут иные предметы.
Игорь Яковенко
