Буквально вчера, то есть в июле прошлого года, их было 50%. Тоже цифра немалая и тоже парадоксальная, если принять в расчет масштабы тотальной антизападной пропаганды, доходящей до истерики. Тем не менее и тогда каждый второй, обозначая желательный курс Кремля в отношениях с Америкой и Европой, выступал за "дальнейшее расширение экономических, политических, культурных связей, сближение со странами Запада". При том что вопрос, придуманный еще в апреле 1997-го, теперь звучал нелепо: какое там дальнейшее расширение, дальше некуда...
Сегодня, в конце ноября 2016 года, на вопрос уже не обращаешь внимания, поскольку прямо поражает ответ. 71% россиян, согласившихся поучаствовать в очередном исследовании Левада-центра, высказались за дальнейшее упрочение связей с врагами, и "враги" тут вовсе не фигура речи. Ибо примерно те же самые респонденты однозначно поддержали начальство, сообщив, что путинская Россия играет решающую (13%) или довольно важную (57%) роль в решении международных проблем. То есть в Сирии и на Украине как минимум, где Владимир Владимирович успешно борется с Америкой, Европой, мировым терроризмом и фашистской хунтой. А 57% (15 - "определенно да", 42 – "скорее да") граждан склонились к мысли, что у них есть "основания опасаться стран Запада, входящих в блок НАТО".
Опасаются и в целом вроде ненавидят, но голосуют за мир и дружбу. Чуть ли не поголовно (опять 86%!) одобряют деятельность Путина, но советуют ему скорректировать курс. Добавим еще, что изменили свою точку зрения те же 20%, которые летом 2015-го считали необходимым "сокращение связей, отношений, отдаление от стран Запада". Тогда их было 37%, ныне осталось лишь 17%. Получается, каждый пятый ястреб переквалифицировался в голубя.
Чем это объяснить?
Понятное дело, люди устают от войны, от внушенного имперского чванства, внушенных страхов, внушенной злобы, и время их медленно лечит, служа как бы прививкой от бешенства. Ясно также, что на недвусмысленный вопрос о поддержке Путина, заданный к тому же иностранным агентом, надо отвечать правильно, а вот политический курс можно и уточнить. Это ненаказуемо. К слову, из другого опроса, проведенного минувшим летом, мы узнали, что только половина россиян готова, если завтра война, отправить на фронт и на смерть "сыновей, братьев, мужей или других близких родственников". Другая половина не готова, а ведь среди них наверняка немало поклонников национального лидера. Они не хотят скармливать ему свою родню.
Кроме того, мы вряд ли ошибемся, если предположим, что среди воинственных патриотов немало тех, кто наврал социологам. Они тоже не готовы и тоже от всей души приветствовали бы разрядку, перезагрузку и прочее мирное сосуществование двух систем. Короче, страна как будто меняется.
Ну и Запад сам по себе - почему он враг? Сотни тысяч наших соотечественников там уже побывали и обнаружили вполне нормальных людей. Живущих получше, чем в России, но это грех простительный. Не факт, что их надо убивать и помирать в схватке с ними.
Имеются, однако, и другие, не столь обнадеживающие объяснения.
Во-первых, в ответах просматривается осторожное лицемерие опрошенных, которые все-таки в большинстве своем убеждены, что Россия права в конфликте с Западом, и мириться согласны только на тех условиях, которые продиктует Путин. Точно зная при этом, что Крым он не отдаст, из Донбасса не уйдет, из Сирии не улетит, и не исключено, что еще куда-нибудь полезет. У России же нет границ, как на днях выяснилось, и в этой тонкой геополитической шутке отразились все его завоевательные походы. "Мы стоим за дело мира, мы готовимся к войне" - цифры, опубликованные Левада-центром, можно интерпретировать и так, почти не рискуя ошибиться. Приученный к победам народ побаивается большой войны, но Владимиру Владимировичу верит и надеется, что он и дальше будет всех переигрывать.
Во-вторых, немалые надежды вселяет Дональд Трамп, который в январе станет американским президентом. Людям же втолковали, как он хорош в сравнении с Обамой и Хиллари, и россияне сильно удивятся, если друг Дональд, придя к власти, не уступит нам Крым, не начнет вместе с Путиным бомбить террористов в Сирии и не отмежуется от НАТО. Думаю, многие из респондентов, уповая на мир, именно эту картинку и видят, и так представляют себе "дальнейшее расширение связей" с Западом. Запад должен капитулировать и задружиться с нами - разве не об этом им в течение долгих месяцев твердили все наши телешоумены и гости, приглашенные в студию? Они только полагали, что Трампу не дадут победить, а ему - дали, и в ожидании его прихода в Белый дом респонденты предвкушают реванш.
Сбудутся их миролюбивые мечты или реванш обломится - о том сейчас не знает никто, включая триумфатора. Однако ж маловероятно, что чаемый Трамп будет действовать ровно по тому сценарию, который закладывался в головы российских телезрителей самыми простодушными из пропагандистов. Прогнозы разнообразны, и среди них преобладают весьма мрачные, которые сводятся к тому, что никогда еще будущее не казалось столь непредсказуемым. До сих пор реальную угрозу миру на планете представлял один политик. Теперь их двое, и каждый до того крут и увлечен великими идеями, что нынешняя эпоха холодной войны отдельными пессимистами заранее воспринимается как золотой век.
Впрочем, сказанное не означает, что опрошенным россиянам предстоит испытать чувство жестокого разочарования. Долго разочаровываться агитпроп им не позволит и в беде не оставит. Вообще, как показывает практика последних путинских лет, респонденты - народ эластичный, и при помощи зомбоящика из него можно лепить разные фигурки. В июле прошлого года только половина из них желала помириться с Западом. Сегодня почти три четверти. А завтра, если что, подавляющее большинство раскается в своих заблуждениях, вновь забаррикадировавшись в осажденной крепости.
Деваться-то некуда. Поскольку катастрофа заложена в политике Кремля, которую люди поддерживают, и социология эти настроения и эту безысходность фиксирует вполне определенно. Народ российский повязан войнами, в чем и состоял успешно претворенный в жизнь замысел Путина, и надо долго изучать опросы, чтобы догадаться о главном. О чувстве вины, которую так хочется свалить на врагов. О чувстве беспомощности. О предощущении большой беды.
