В переулке в самом центре Афин усердно работают два родных брата. Весь прошедший год они вели свой парикмахерский бизнес - предприятие, которое было когда-то расположено на оживленном бульваре - в квартире с двумя спальнями. Этот шаг нес чисто финансовый характер: летом прошлого года, когда стало ясно, что грекам придется сильнее затянуть пояса, чтобы рассчитаться за спасение страны от экономического коллапса, они поняли, что их бизнес обанкротится, если они по-прежнему будут работать на законных основаниях.
«Мы все подсчитали и поняли, что оставаться на прежнем месте не имеет никакого смысла, - говорит один из братьев. – Но если мы будем избегать налогов и взносов на социальное обеспечение, то нам удастся свести концы с концами».
Так думают не только они одни. Через год после того, как Греция в третий раз получила финансовую поддержку в виде международного финансирования на сумму €86 млрд ($97,4 млрд), такие методы выживания стали обычным явлением. Для среднего класса, страдающего от неустанных сокращений и повышения налогов – цена, которую стране приходится платить за предотвращения банкротства - драконовские условия, связанные с последним планом спасения, стали повсеместным оправданием. Многие меры, начиная от реформирования пенсионной системы и заканчивая косвенными пошлинами - на пиво, топливо и почти все, что остальное - и спорное увеличение НДС аналогично приводятся греками в качестве причин отказа от погашения кредита, налогов на имущество и счетов за электроэнергию.
На фоне огромного долга - €320 млрд ($362,5 млрд), или 180% от ВВП, накопленного за десятилетия расточительства - на смену пессимизму быстро приходит фатализм. «Наша страна обречена, - вздыхает Саввас Циронис. - Все идет от плохого к худшему».
Полмиллиона греков, как полагают, мигрировали после начала кризиса, гонимые последствиями постоянной безработицы (чуть менее 24%, самый высокий показатель в Европе) и потери более трети общего объема производства в течение последних шести лет. Стране дали около €326 млрд ($369,3 млрд) спасительных кредитов с мая 2010 года - самая большая программа спасения в истории мирового финансового рынка. Тем не менее, страх смертельной экономической ловушки не кажется напрасным: на прошлой неделе аналитики Евробанка объявили, что объем потребления и экспорта также уменьшился, на 6,4% и 7,2%, во втором квартале текущего года.
Продолжительность и глубина спада такова, что Всемирный банк в настоящее время сравнивает его с рецессиями в странах Восточной Европы в начале 90-х годов. Беднейшие 20% жителей Греции, 11 миллионов человек, с 2009 года пострадали от снижения располагаемого дохода на 42%.
«Если мы будем идти по этой дороге дальше, то следует ожидать четвертый, а то и пятый пакет помощи, - говорит Аристид Хатциз, доцент права и экономики в Афинском университете. - Я не вижу никакого прогресса. Экономика осталась на прежнем уровне, частный сектор разорен, государственное управление недостаточное финансируется и неэффективно. И в конце туннеля всегда есть призрак Grexit».
Заключенное 14 августа соглашение о финансовой помощи должно было положить конец этому тяжелом периоду. Объявляя об окончании нескольких месяцев переговоров, которые не только привели Афины на грань выхода из еврозоны, но и спровоцировали самый большой за последнее время экзистенциальный кризис на континенте, президент Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер объявил, что Греция является «неотъемлемой» частью еврозоны. Валютный блок из 19 членов «был на краю пропасти», но в дальнейшем, по его словам, возврата к ней не будет.
Через год, однако, многие будут придерживаться другого мнения. Во многих отношениях греческая долговая драма поблекла в тени других кризисов, в настоящее время гнетущих Европу: в быстрой последовательности дебаты переключились от наплыва беженцев через острова Эгейского моря до повторных террористических актов и поразительных результатов референдума в Великобритании.
Несущийся вперед поезд, который перевозил греков вниз по склону в разгар кризиса, замедлился до той скорости, где потери и жертвы почти нормированы. Постепенное ослабление контроля за движением капитала - наложенное, чтобы предотвратить изъятие вкладов из банков, поскольку существовали опасения, что Греция может сбежать из еврозоны - помогло укрепить чувство, что экономика вернулась на путь стабильности. Глобальное отсутствие интереса к дальнейшим греческим бедам таково, что в июне министры финансов стран еврозоны выделили колоссальные €10.3 млрд ($11,7 млрд) в форме экстренных кредитов и сделали беспрецедентное обещание облегчить бремя задолженности, когда текущая программа в 2018 году закончится, при условии, что Афины продолжат принимать непопулярные реформы. В следующем году, по прогнозам, экономический прирост составит 2,5%.
«Ни одна экономика не может выдержать бесконечный спад и застой», - говорит Джордж Пагулатс, профессор европейской политики и экономики в Афинском университете. - В какой-то момент может произойти изменение предпочтений, появятся силы, которые захотят испытать судьбу за пределами еврозоны. Можно только гадать, что произойдет, если экономика не войдет в фазу сильного оживления в 2017 году».
Но в светлое будущее мало кто верит. После обещания искоренить строгую экономию, некогда популярный премьер Ципрас стал персоной нон грата.
Неприятие к ЕС на подъеме. В октябре 70% утверждали, что для Греции выгодно оставаться в зоне единой валюты; в июле число тех, кто поддерживает евро, сократилось до 50%. Настоящее исцеление может наступить, только когда снизится огромное долговое бремя. Без облегчения бремени задолженности, Международный валютный фонд, которому еще предстоит принять участие в последнем спасении, считает, что к 2060 году на процентные платежи по растущим долгам будет приходиться 60% от бюджета. В обзоре, где разбиралась ее собственная роль в кризисе, наблюдательная организация МВФ недавно призналась в совершении череды ошибок, в том числе неспособности предвидеть влияние жесткой экономии на экономику, страдающую от коррупции и корыстных интересов.
Почти все согласны с тем, что самое слабое звено Европы столкнется с дальнейшими неприятностями, когда этой осенью возглавляемое СИРИЗА правительство вынуждено будет ввести в действие спорные реформы занятости, чтобы обеспечить дальнейшую помощь в размере €2,8 млрд ($3,17 млрд).
«Я хотел бы сказать, что Греция за последний год пошла на поправку, - говорит Джордж Папаконстантину, который курировал первый пакет финансовой помощи в качестве министра финансов. - Вместо этого мы наблюдаем двойную рецессию, которая может быть полностью виной действий, преприятных СИРИЗА в первые шесть месяцев у власти, которые почти разрушили страну и, конечно, вернули ее на много лет назад».
Более чем когда-либо, говорит он, Греция нуждается в крупных иностранных инвестициях для резкого толчка к росту - инвестиции, которые вряд ли стоит ждать, учитывая враждебность правительства по отношению к инвесторам, как отечественным, так и зарубежным.
Папаконстантину, который запечатлел хронику кризиса в своих мемуарах, утверждает, что «спасательный круг» прошлым летом был даже не нужен. «Что действительно отличает последний пакет помощи от предыдущих, так это то, что тогда его можно было бы избежать, - пишет он в книге. – Он стал необходим из-за сочетания идеологической слепоты, отсутствие понимания основных правил и простой некомпетентности в течение первых шести месяцев пребывания СИРИЗА у власти». Прошел год, и Грецию продолжает тихо лихорадить в шаге от бушующего еврошторма.
Как живется другим странам еврозоны? По следам британского референдума, Италия стала наиболее актуальной проблемой Европы. Страна потеряла конкурентоспособность с момента вступления в блок, банки несут убытки от неуплаченных долгов. Премьер-министр Ренци назначил референдум по конституционной реформе на октябрь. Поражение может спровоцировать политический кризис.
Наряду с Италией, Испания в 2012 году была в большей беде, когда процентные ставки по ее облигациям поднялась до опасно высокого уровня. С тех пор ситуация в Испании выправилась, а во втором квартале 2016 года экономика страны выросла на 0,7% по сравнению с итальянскими 0,1%. Испания сократила внутренние издержки и воспользовалась ослаблением евро, чтобы увеличить объемы экспорта. Гибкая налогово-бюджетная политика также помогла стимулировать активность.
