Кончина старейшего диссидента Александра Сергеевича Есенина-Вольпина (мир его праху) заставила задуматься над изобретенным им более чем полувека назад девизом всего советского диссидентства: "Соблюдайте вашу конституцию". В условиях конца 1965 года, как общий слоган для выходящих на Пушкинскую площадь 5 декабря 1965 года, и в последующие годы - это была гениальная тактическая находка. Но она же оказалась и стратегической интеллектуальной западней, выход из которой - спустя десятилетие - показал только Александр Солженицын, для которого любая "советчина" была абсолютным злом.
Но рассматривать причину, по которой призыв отстаивать "советский конституализм" стал генеральной линии русской правозащиты, нельзя без понимания того, почему Горбачев стал в глазах интеллигенции стал символом демократии, а Александр II - проводником либерализма.
Когда я писал о российских мартовских исторических бифуркациях, то старательно пытался задеть либерально-интеллигентские чувства. Абсолютно спекулятивно предположив, что Берия и Маленков, как категорические противники Третьей мировой и новой чистки, не только участвовали в устранении Сталина, но и имитировали планы еврейской депортации, чтобы после успеха заговора выглядеть в глазах человечества не "цареубийцами, но спасителями цивилизации", я не вызвал нездоровых сенсаций. Ведь чего еще ждать от ходячих воплощений "дистиллированного зла"?!
Некоторые волны возмущения пошли, когда я заявил, что Горбачев использовал тщательно дозированную демократизацию и десталинизацию, чтобы заменить партократический тоталитарный "социализм" на авторитарный номенклатурный госкапитализм, и что только демократическая (Сахаровско-Ельцинская) революция 1989-91 годов сорвала эти планы.
Но особый отпор вызвали мои выпады против убитого террористами Александра II. Я высказал довольно простые, и как мне казалось, очевидные тезисы. В марте 1881 года убивали не правителя-реформатора, но правителя-реакционера, вся внешняя и внутренняя политика которого скандально провалилась. Никакой конституции он бы не дал, потому что в стране не было ни одного влиятельного социального слоя, который был бы жизненно заинтересован в конституции, в парламентаризме. Они появились в Российской империи только через два десятилетия. Ведь полуабсолютный монарх идет на конституцию, т.е. на утрату монархией своего сакрального статуса, только чтобы откупится от куда более значимых политических уступок, которые у него требуют революционеры. Поэтому государь Александр Николаевич мог дать себя уговорить только на эквивалент нынешней Общественной палаты РФ, и не более, а скорее всего, послушался бы пламенных речей Победоносцева и вышвырнул был Лорис-Меликова точно также, как его августейший дядя вышвырнул конституционалиста Сперанского, прислушавшись к уверениям Карамзина об "особом пути России".
Видимо, я задел какой-то болезненный нерв либерально-интеллигентского сознания.
Ведь одно дело читать и писать, что французский или прусский король для видимости пошли на уступки революционерам, да цитировать частушку "Царь испугался, издал манифест - мертвым свободу, живых под арест", совсем иное - понять, что деспотическое государство - прирожденный враг гражданского общества и постоянно стремится его либо уничтожить, либо, по временной слабосильности, обмануть, расколоть, парализовать его волю...
Русская (в цивилизационном, а не в этническом смысле) либеральная интеллигенция упорно мечтает о царе-освободителе (базилевсе-сотере, да простят мне мой ломанный древнегреческий) - мудром и добром правителе-реформаторе, который без борьбы и жертв принесет свободу... А то, что этот "Василий Сотерович" освобождает полсотни политзэков и разрешает ругать Сталина и даже Ленина лишь для того, чтобы парализовать и сокрушить массовую КПСС, мешающую превратить мессианский тоталитаризм в олигархический авторитаризм латиноамериканского типа, они стараются вывести за скобки собственного сознания. И это и есть самое главное - грезы о "свободе на халяву", без необходимости рисковать годами лагерей или пулями усмирителей. Горбачев, помятуя слоган баронессы Тэтчер о "бесплатном сыре в мышеловке", очень старательно монтировал такую политическую мышеловку, заботливо подложив вместо сыра антисталинскую периодику и закон о выборах, удивительно напоминающий принцип формирования средневековых сословно-представительных органов, вроде испанских кортесов или Земских соборов. И не его вина, что по этой мышеловке одновременно ударили и путчисты, и Ельцин.
Русская протолиберальная интеллигенция 60-70-х годов потому уцепилась за призыв соблюдать "советскую конституцию", что находилась в плену (чуть не написал, в чаду) мифологии о "правильном социализме", соблюдения принципов которого якобы можно добиться от тоталитарного государства, подловив его на собственной демагогии. Это и была грандиозная ошибка. Ни одному диссиденту из Восточной Европы, включая западные республики СССР, а также из Грузии и Армении не могло прийти в голову присягать на верность предельно лицемерным, сталинским в своей основе основным законам. Прежде всего потому, что они легитимировали однопартийную коммунистическую систему и советскую империю.
Кроме того, в отличие от "советского либерализма", они не рассматривали себя как часть красной традиции, но лишь только как ее оппонирующий Сталину фланг. Другие же диссиденты четко понимали, что борются не только со сталинским наследием, но и с "советчиной", с большевизмом, на котором оно было основано.
Интеллигентскому сознанию очень трудно было выбраться из этих ловушек - перебороть представления о наличии доброй воли у коммунистических правителей и о существовании в тоталитарной доктрине большевизма некоей гуманной и демократической составляющей, вычленив которую, можно проводить реформы.
Базой же этой мифологии является отмеченный еще Гершензоном в "Вехах" вездесущий страх перед бушующими народными массами, защитить от которых "культурные классы" способна только тираническая власть. В 1918 году большевики действительно перебили бандитствующих анархистов и значительную часть поднявшего голову криминалитета. На этой чистке и взросла ЧК, кровавые аватары которой все последующие годы будут во многом заняты борьбой с тем самым "старорежимным культурным классом", который они оградили от разгула охлократии на заре своей карательной истории.
Поэтому путь заигрывания с деспотией, лукавой игры с ней, попыток создания коалиций с ее фракциями всегда приносит либеральной интеллигенции только поражения. Советским же диссидентам-либералам необычайно повезло, что они вовремя отбросили лохмотья коммунистической мифологии и уже исходили из понимания необходимости полного уничтожения имперского коммунистического тоталитаризма.
И не стоит сейчас погружаться в заблуждения полувековой давности.
Евгений Ихлов
