Руди Джулиани высказался предельно ясно.

«Нет ничего плохого в получении информации от русских», — заявил личный адвокат президента Дональда Трампа, выступая в воскресной программе Си-Эн-Эн, на которой обсуждался доклад специального прокурора Роберта Мюллера о вмешательстве России в выборы 2016 года.

Быстрый обзор американской политической сцены указывает на то, что с ним согласна значительная часть страны. Прошло почти три года с тех пор, как появились первые сообщения о взломе русскими хакерами компьютеров Национального комитета Демократической партии, но в США не было предпринято почти никаких действий, опровергающих точку зрения Джулиани. Люди могут с ним не соглашаться, однако конгресс почти ничего не делает для предотвращения взаимодействия американцев с внешними силами. Не было предпринято никаких попыток понять случившееся в 2016 году, как это сделала комиссия 11 сентября. Более того, федеральные власти не реализовали ни одной серьезной инициативы по укреплению незащищенной избирательной инфраструктуры, даже когда Россия снова вмешалась в выборы в 2018 году. Отказавшись действовать, американское правительство по сути дела решило, что иностранное вмешательство приемлемо и допустимо.

Бездействие опирается на два момента. Первый — это отказ Трампа признать и осудить российское вмешательство. Видимо, президент опасается, что поступив таким образом, он сделает свою победу на выборах нелегитимной. Если Джулиани с готовностью признал вину России («Вы думаете, русские впервые вмешиваются в американские выборы?» — спросил он на Си-Эн-Эн), то Трамп этого не сделал.

Второй момент — это изворотливые словесные маневры Трампа и Джулиани. Президент первым в июле 2017 года выступил против большей части улик и доказательств, заявив, что получения информации от иностранных государств является стандартной практикой в политике. В июле 2018 года этот аргумент подхватил Джулиани и стал часто его использовать. В итоге вопросы о персональном поведении Трампа и об иностранном вмешательстве были сведены к сухой юридической зауми. С такой аргументацией согласились и многие критики Трампа, либо не разглядевшие западню, либо убежденные в том, что Мюллер представит убедительные доказательства преступного сговора.

Согласно сообщению «Рейтер», еще до появления доклада Мюллера большинство американцев считали, что Трамп «тайно договорился» с русскими. Мюллер постарался избежать употребления неправового термина «тайная договоренность» и вместо этого отметил, что его следователи не установили факт преступного сговора между штабом Трампа и российским государством, хотя существовали «многочисленные контакты между членами предвыборной кампании Трампа и людьми, связанными с российским государством», которые предлагали содействие. «В некоторых случаях штаб отзывался на такие предложения, а иногда его члены отказывались от них», — написал Мюллер.

Джулиани в передаче Си-Эн-Эн поспорил с ведущим Джейком Тэппером (Jake Tapper) о том, правомерны ли такие действия. Это весьма любопытно, ибо Джулиани сказал, что сам он не согласился бы на такое содействие, однако «любой кандидат в Америке принял бы такую информацию». Джулиани заявил, что в таких действиях нет ничего противозаконного. Тэппер попытался изменить тему дискуссии, спросив, не является ли получение помощи из-за рубежа «аморальным или неэтичным».

В такой формулировке, когда правовая допустимость противостоит этике, упущен важный момент. Речь в данном случае идет о политике, а циники могут сказать, что в этой сфере людей редко заботят законы и этика. Вопрос не в том, надо ли привлечь президента к ответственности за то, что его штаб сотрудничал с русскими, а в том, должно ли государство принять какие-то меры для недопущения такого вмешательства в будущем.

Те политики, которые не оспаривают утверждение Джулиани, по сути дела, соглашаются с тем, что в получении помощи от иностранных государств нет ничего плохого при условии отсутствия прямого взаимодействия. Соответственно, нет ничего плохого во вмешательстве иностранных государств в выборы, если они при этом не нарушают законы о банковском и электронном мошенничестве (именно в этом допустило ошибку «Агентство интернет-исследований»). Но если послушать публичные заявления Трампа, совершенно непонятно, возражает ли он против открытого противозаконного вмешательства.

Политическая система может реагировать на это действиями в двух направлениях. Во-первых, конгресс может принять законы, меняющие описанную Джулиани ситуацию. То есть, он может официально запретить получение такого рода помощи и содействия. Это сразу снимет непростые вопросы о том, является ли поиск компрометирующей информации о политическом противнике чем-то ценным по законам о финансировании избирательных кампаний и, соответственно, получение такой информации станет противозаконным. (Мюллер на эту тему высказался расплывчато)

Второе направление — это упреждающие действия по недопущению иностранного вмешательства, осуществляемого при помощи самих штабов или без нее. Республиканцы и Трамп могут сколько угодно обвинять администрацию Барака Обамы в том, что она во время выборов 2016 года не реагировала более агрессивно на факты российского вмешательства; однако согласно логике этих аргументов, власть должна сделать больше. Но в 2018 году она делала меньше, а не больше. И хотя руководство национальных спецслужб предупреждает о «повсеместных» российских попытках вмешательства, власти не предпринимают согласованных действий, чтобы остановить их, и даже ослабляют системы защиты голосования.

Соединенные Штаты очень сильно обеспокоены физической безопасностью президентских избирательных кампаний. Секретная служба обеспечивает охрану выдвиженцам от ведущих партий и некоторым кандидатам во время праймериз. Претенденты от обеих ведущих партий перед выборами получают финансирование для создания команд переходного периода, и эти команды работают в защищенных помещениях. Но в плане кибербезопасности делается намного меньше. Поскольку предвыборные штабы не являются государственными, обеспечивать свою безопасность им приходится самим. А это чревато серьезными рисками, что показал катастрофический совет технического сотрудника штаба демократов, который он дал по поводу фишинга председателю Джону Подесте. Государство может принять решение о том, что кибербезопасность предвыборных штабов столь же важна и достойна поддержки, как и физическая безопасность или безопасность команд переходного периода. Но оно этого не делает.

При этом нерешительность администрации, скорее всего, связана с уязвленным самолюбием Трампа и его страхом перед тем, что любые шаги по противодействию России могут быть расценены как подтверждение того, что русские помогали ему в 2016 году одержать победу. Однако конгресс может действовать и без Трампа, а делает очень мало. Взяв в свои руки контроль над палатой представителей, демократы вскоре приняли весьма амбициозный закон, включающий меры по обеспечению безопасности на выборах. Но в сенате этот закон просто умер. Республиканцы в конгрессе не желают делать ничего, что может настроить против них Трампа.

Бездействие подает четкий сигнал. Во-первых, иностранные государства, у которых есть стимулы для вмешательства, увидят в успехах России (наверное, речь здесь идет не о победе над ненавистной для Кремля Клинтон, а о попытках спровоцировать разногласия в американском обществе) и в отсутствии серьезной реакции со стороны США приглашение подключиться к такому вмешательству. У штаба Трампа, который остался безнаказанным, появятся веские основания для получения дополнительной помощи от России в 2020 году. Даже если штаб Трампа ее не получит, это предположительно могут сделать другие штабы. В конце концов, Джулиани говорит, что так поступил бы любой. А если ты будешь отказываться от содействия, в то время как другие штабы эту помощь получают, твои соперники обретут важное преимущество. Ну кто согласится на такое?

Пройдет еще несколько президентских гонок, и судорожное, зачастую неумелое российское вмешательство в кампанию 2016 года будет казаться таким же примитивным и старомодным, как и предвыборные гонки до появления интернета.

ИноСМИ