Океан играет лёгкой волной. Узкая полоска пляжа у берега покрыта бурыми водорослями. Перед многоэтажным домом безлюдная площадка с бассейном, пальмами и экзотическими кустами, где обычно стоят зонтики и шезлонги. Вокруг бассейна желтая лента. Все это хорошо видно с высоты четырнадцатого этажа. Пользоваться бассейном нельзя. Запрещено купаться в океане и выходить на пляж. Нигде ни души. Изредка проедет по пляжу небольшая машина охраны. Карантин.

Из Китая был занесён вирус, который распространился по всему миру и охватил все штаты Америки. Люди сидят дома. Вынуждены быть дома те, кто всегда работал и учился. Миллионы людей стали официально безработными. Правительство изыскивает средства помочь своим гражданам. Паники нет, но экономика страны и ценные бумаги катастрофически падают.

Саша давно пенсионер. Он, как загнанный зверь, ходит по своему угловому балкону. Ему хорошо виден не только скучный океан, но также город с редкими машинами на улицах. Пешеходов стало больше, большинство из них в масках, как собаки в намордниках. Товарищ звонил из Нью-Йорка. Он давно потерял жену. Говорит, что сидит дома, как в тюрьме, в камере-одиночке. Пятеро знакомых заболели, один умер. Иногда Саша заставляет себя делать упражнения. Затем с тоской садится в кресло, смотрит вдаль, вплоть до горизонта. Солнечно, он только в шортах. Осматривает своё уже давно не молодое тело. Когда-то Саша любил смотреть на себя в зеркало. В прошлом хороший спортсмен, пропорционально сложенный, стройный и мускулистый. Он не очень комплексовал из-за своего невысокого роста и редких волос. Когда-то девушки нежно гладили его спину и плечи. «Какая у тебя бархатная кожа», - говорили они. Ему нравилось. Казалось, это будет вечно. Куда всё пропало?

Сейчас Саше уже за восемьдесят. Он по-прежнему регулярно осматривает себя в зеркале, но это уже не доставляет ему никакого удовольствия. За какие-то несколько последних лет он поправился на пять килограммов, появился живот и складки на талии. Кожа ещё оставалась упругой и без старческих морщин, но она покрылась коричневыми возрастными пятнами, что вызывало у него огорчение и безысходность. Дерматолог, печально улыбаясь, удалял эти пятна, но вместо них на его загорелой коже появлялись белые пятна, что выглядело ничем не лучше. По ночам мучили боли в ногах. Лечение и таблетки не помогали. Упражнения и физиотерапия тоже оказались бесполезны. Неужели это старость, беспомощность и конец. А вдобавок ещё отсутствие свободы - карантин. Было ли у него в этой жизни худшее время?

Саша закрыл глаза и перед ним возникло его детство. Война, эвакуация, город Уфа.

Он, четырёхлетний мальчик, сидит в холодной комнате барака, завёрнутый в одеяла. Две наружные стены их угловой комнаты обледенели. Внутри комнаты сложены дрова, горит печурка, но тепла нет. Все тепло уходит через окно, хотя оно занавешено какими-то тряпками. В комнате мама и бабушка с печальными лицами. Приходит дедушка с работы. Семья садится за деревянный колченогий стол. Всего два стула и одна табуретка. Дедушка садится на кучку дров, сверху положив подушку. Бабушка ставит на стол кастрюльку с жидкой кашей. Дедушка и бабушка едят кашу из каких-то щербатых тарелок. Мама кормит Сашу из кастрюльки и сама ест той же ложкой. У каждого маленькие кусочки чёрного влажного хлеба.

Дедушка работает на овощной базе. Как-то бабушка вместе с Сашей приходили к нему на работу. Там работало всего три человека: инвалид с одной рукой, пожилая женщина и дедушка-директор этой базы. Дедушка был специалист по засолке овощей. Эту специальность он приобрёл, будучи в австрийском плену, в Первую мировую войну.

Стояла зима. Никаких овощей на базе уже давно не было, даже мерзлой картошки не осталось. Дедушка подвёл бабушку и внука к большому бассейну с темно-зелёной водой, пахнувшей незнакомым запахом. Он взял в руки большой сачок и опустил его в бассейн. Минут пять пытался что-то поймать и наконец вытащил обкусанные пол-огурца. Закашлявшись, от проделанной работы, дед с радостной улыбкой протянул добычу своему внуку. Саша взял остатки огурца и надкусил его, скривившись от солёного сока, заполнившего его рот. Огурец не был вкусным, но был вполне съедобным.

От отца, который остался работать инженером на тракторном заводе в Сталинграде, выпускающем танки, не было писем уже пару месяцев. Наконец пришло письмо, что их группу инженеров перебрасывают в Уфу. Отец появился в их холодной комнате барака. Высокий, худой, выбритый. Он казался молодым и красивым. Саша отвык от него, отец всегда пропадал на заводе. Таких молодых мужчин вокруг почти не было. Фронт забрал почти всех. Страна дорожила своими инженерами, они должны были делать танки, пушки, самолёты. С приездом отца им выделили комнату в общей квартире, где было ещё две семьи. У Саши появились товарищи. Как-то старшие ребята уговорили его пойти на железнодорожную станцию. Не сказав ничего маме, он ушёл со своими новыми друзьями. Пожилой стрелочник запекал картошку в костре. Дети подошли на дымок и сели рядом. Он угостил мальчишек печёной картошкой. Этот необыкновенный вкус запомнился Саше на всю жизнь. Когда он вернулся домой, строгая мама-бывшая учительница, впервые в жизни, захотела его отшлепать, но мудрая, добрая бабушка не позволила. В то голодное время иногда пропадали дети. Были случаи людоедства. Мама в слезах рассказала сыну историю: «Когда они эвакуировались и плыли на пароходе по Волге, у Саши был сильнейший понос. Разгневанные пассажиры на пароходе решили, что это дизентерия и потребовали выбросить больного ребёнка за борт. Но мама, две бабушки и два дедушки, в то время все они ещё были живы, защитили его».

У дедушки кашель усиливался, он всё больше слабел и вскоре умер в больнице от астмы и недоедания. Бабушка с внуком отправились в морг опознать дедушку. Мама к тому времени уже работала, отец неделями не появлялся дома.

Они шли по слабо освещенному холодному, узкому коридору. По обе стороны коридора были деревянные нары. В проходе торчали босые ноги умерших с картонными бирками на большом пальце. Сашу охватил страх. Несколько месяцев после посещения морга он не мог успокоиться и боялся темноты. В темноте ему казалось, что летают тела умерших, с босыми ногами и бирками на ногах.

Саша открыл глаза. Он сидел в удобном кресле у себя на просторном балконе, который примыкал к их большой светлой квартире в южной Флориде. Он с восторгом смотрел на сине-зелёный океан и золотой песок чистого пляжа, заканчивающийся сочной зеленью густых кустов. Они вплотную подступали к возвышенной бетонной площадке их дома, где находились бассейн, теннисный корт, десятки пальм со спелыми кокосовыми орехами, экзотическими южными растениями и цветами. Саша ещё раз посмотрел вдаль океана и облаков. Да, земля определенно круглая, это видно невооружённым глазом. Он перевёл глаза на книгу, которая лежала рядом на столике и убедился, что может её читать при солнечном свете без очков. Ему недавно сделали операцию по удалению катаракты на оба глаза. Саша видел днём и ночью почти как в молодости. На балкон вышла стройная, загорелая жена и принесла ему яблоко. Саша надкусил яблоко своими ещё вполне крепкими зубами. Он никогда не страдал зубной болью, не было у него зубных протезов и имплантов.

«Надо бы в магазин, у нас пустовато в холодильнике, кончаются ягоды и творог», - сказала жена. «Не забудь взять защитные маски и резиновые перчатки», - добавила она. Вся страна сидит дома. Коронавирус. Карантин. В общественных местах люди в масках и резиновых перчатках держатся на расстоянии друг от друга и порой в испуге, шарахаются в сторону. Однако в супермаркете все продукты есть, как всегда. Пустые полки только для туалетной бумаги, бумажных полотенец и спирта. Саша всегда поражался изобилию и разнообразию продуктов в американских магазинах. По телевизору передают, что эта таинственная болезнь идёт на спад. Скоро люди снова пойдут на работу, откроются пляжи, экономика расцветёт пуще прежнего. Саша улыбнулся своим приятным мыслям. Улыбаться в маске было неудобно, скоро она ему не понадобится. Настроение значительно улучшилось. Ну, а как же может быть иначе. Ведь это Америка.