Россия замерла в состоянии апатии. Застыла в ожидании предстоящего шторма. Русская стихия всегда внезапна, а природа ее – иррациональна. Здоровое общество инстинктивно реагирует на ухудшение атмосферы, но в России общества нет, а власть способна и вовсе перекрыть кислород, не боясь получить по рукам: все равно никакой реакции от населения не будет. Правда, до той поры, пока удушаемый не начнет конвульсивно дергаться. Этот момент надо четко уловить, чтобы не «отхватить» по зубам. И именно к такому моменту сейчас готовится Кремль: недаром он перенес «выборы» на сентябрь, ибо к октябрю «пациент» уже начнет дергаться от нехватки воздуха – пусть даже изгаженного и отравленного властью.
Медведев не соврал. Денег действительно нет, и даже в высших эшелонах это ощущается. Достаточно вспомнить недавнее пленение одного из губернаторов – многострадального Гайзера. Человек слетал в Париж, где с помпой отметил свой «первый миллиард». Ему дали это сделать, парень порадовался, а потом вернулся в Россию, где его и взяли под «белы ручки», привели к Медведеву, и тот со свойственной для него ребячьей откровенностью молвил: «Отметил первый «ярд»? Молодец. А теперь – половину сюда. Не готов? Что ж, тогда подумай. Время есть. А свобода все равно лучше несвободы».
В провинции денег не просто нет – их нет совсем. Ни на лекарства, ни на продукты. И если пресловутые «шесть соток» еще хоть как-то спасают картошечкой, огурчиками да капусткой – но ведь хлеба на них не вырастишь. А хлеб в магазинах не дешевый, хуже того: он – не качественный. Как и овощная да фруктовая «пластмасса» в супермаркетах. Потребитель умрет не с голоду. Он еще походит по грешной земле вполне сытым, но пораженным онкологией, которая по воле пальмовых масел и химических добавок разовьется достаточно быстро.
Мой знакомый, занимающийся строительным бизнесом, много общается с рабочими, приехавшими в Москву «хоть за каким-нибудь рублем». Уже входит в моду оплата труда «натурой». Бригаде сообщают, что денег нет, зато есть бартер – квартира: «Продайте ее, и мы в расчете». И эта экономическая немощь усугубляется с каждым днем, причем – во всех областях.
Ситуация весьма близка к взрыву. Сложно спрогнозировать, когда именно наступит критический момент, но можно не сомневаться, что в Кремле «держат руку на пульсе». Причем вариант бегства тоже рассматривается, но исключительно в том случае, если страна выйдет из-под контроля. По большому счету, чекисты уходить никуда не собираются. И все, что системе понадобится в ближайшее время – это убрать истрепавшегося в геополитических да санкционных баталиях «вождя», объявить его «волюнтаристом, поставившим страну на грань разорения», предать анафеме, показать убойный компромат и всунуть в руки обалдевшего электората новый портрет очередного «спасителя».
Тот, конечно же, немедленно расскажет о «культе личности плешивой» и о том, до чего «серая моль» довела страну, а после этого – объявит о новой «перестройке, демократизации, европеизации» и прочих прелестях, которые «болезненны, но без них все неизбежно умрут в страшных корчах». И взовьются соловьевы орлами, и киселевы начнут диалог с новыми реформаторами, пригласив в эфир Касьянова да Навального, и даже Шендеровичу предложат вернуться на федеральный канал с какой-нибудь бескомпромиссной программой. И будет всем «счастье».
Чем закончилась горбачевская перестройка – помнят все. Эта система не реформируема в принципе, и любая попытка – даже отчаянная – ее модернизировать приводит лишь к внешним косметическим изменениям фасада, в то время как обветшалое (а в нашем случае – сожранное термитами) нутро неизбежно обрушивается.
Беда России – не в полезных ископаемых, которым «завидует Запад». Ее беда – в огромных территориях, контролировать которые эта система не способна. Точнее, она может контролировать их только через репрессивную модель управления, и никак иначе. Любая попытка демократических изменений неизбежно приводит к усилению центробежных тенденций и к неминуемому распаду страны на несколько государств в случае СССР, а в масштабах российской умирающей квази-империи – к отделению огромных территорий от проворовавшейся и осточертевшей «Московии». Можно сколь угодно яростно принимать «пакет Яровой», угрожая посадками 14-летним подросткам и вообще всем подряд, но это – жалкие в своей инфернальности попытки зацепиться за край обрыва – в то время как сил удерживаться навесу уже и нет. Можно декларировать готовность стрелять по толпе из всех орудий спешно созданной Росгвардии, но будет ли она стрелять? Конечно, отдельные отморозки, отличившиеся в прежние годы «тихих репрессий» и соучастники государственных подлостей стрелять готовы. Но много ли их таких – убежденных и повязанных одной кровью «застрельщиков»?
Буквально вчера у меня состоялся прелюбопытнейший разговор с историком Игорем Чубайсом – полной противоположностью одиозного брата Анатолия Борисовича. Игорь Борисович много и убедительно говорил о неизбежном коллапсе, который накроет путинскую Россию в 2017 году – причем, в любом случае, какие бы телодвижения ни предпринимала эта нежизнеспособная система. И уже после записи беседы, как говорится, «за кадром» - я не выдержал и задал «личный» вопрос:
- Простите, но как собирается спасаться ваш брат?
- Я, конечно, устал от вопросов на его тему, но вычеркнуть это родство из своей биографии не получится, - признался он и добавил. - Думаю, что он их, все же, перехитрит.
- Он, конечно, лис, - соглашаюсь. – Но они же – волчья стая!
- Они не дураки, конечно. Но он все равно хитрее…
- Белых тоже так думал.
- Значит, у него не получилось…
Александр Сотник
