Кент Экерот, 34-летний член парламента от ультраправой партии «Шведские демократы» (SD), имеет содержательный ответ на предположение, что иммиграция может быть полезна для страны: «Чушь». Его партия хотела бы запретить будущим беженцам пересекать границы страны и выгнать многих из тех, что уже приехали. Большинство мигрантов, как считает Экерот, находятся в Швеции, чтобы воспользоваться ее системой социального обеспечения. Эти деньги, уверен он, должны быть потрачены на шведов.
Мнения подобного рода в Швеции раньше считались маргинальными. В течение многих лет страна гордилась тем, что принимала больше беженцев на душу населения, чем любая другая в Европе. На выборах 2006 года SD, которая когда-то была связана с неонацистскими группами, получила только 2,9% голосов. Но на выборах в прошлом году за нее проголосовали 13%, а недавние опросы дают ей 20% или более, что делает ее второй по величине партией в стране. Она выходит за пределы своей рабочей базы, привлекая на свою сторону сторонников с университетским образованием.
Как в Швеции, так и во всей Европе. По всему континенту набирают обороты правые популисты. Приток мигрантов в этом году оказался огромным благом для политиков, враждебных идеям ислама, иммиграции и Европейского Союза. Теракты в Париже 13 ноября добавили в эту взрывную смесь страх перед терроризмом. Во Франции Национальный фронт (НФ) получил 28% голосов в первом туре региональных выборов (правда, полностью провалил второй). В Польше избиратели отодвинули в сторону проевропейское центристское правительство в пользу религиозно-националистической партии «Право и справедливость». Антииммигрантские партии лидируют в опросах в Нидерландах и разгоняются в Дании и Венгрии.
Антииммигрантский популизм в Европе расцвел недавно, но он не нов. Многие из сегодняшних партий зародились в 90-е годы, когда остро встал вопрос об исламе и интеграции. Начало кризиса евро в 2011 году вдохнуло в них жизнь, потому что он с особой жестокостью ударил по конкретным группам избирателей. Поддержка ксенофобского популизма сильнее всего среди белых мужчин старшего поколения без университетского образования из рабочего класса. Эти избиратели не считают, что много выиграют от членства в ЕС, но они, конечно, ощутили последствия кризиса: повышение налогов, сокращение пособий и безработицы. Популисты возложили вину за меры жесткой экономии на ненадежных греков и испанцев, на строгие бюджетные ограничения ЕС.
В Италии миграционный кризис дал возможность развития ранее сепаратистской Северной лиге. Под руководством своего молодого лидера Маттео Сальвини когда-то слабая партия превратилась в мощную антииммигрантскую организацию, вторящую линии французского «Национального фронта». В июне Сальвини откликнулся на призывы Папы Франциска дать приют беженцам ядовитым вопросом, сколько мигрантов принял Ватикан (кроме самого папы, по-видимому).
Важно отметить, что популисты предлагают не просто оппозицию иммигрантам и исламу. Большинство объединяют культурный консерватизм с левой экономической политикой, которые нравятся их пожилым, менее образованным сторонникам.
В качестве исключения можно привести Испанию, где с 2000 по 2010 г. число иммигрантов (в основном из стран Латинской Америки и Африки) умножилось в шесть раз, достигнув почти 6 млн человек, или 12% населения. Тем не менее, ксенофобские партии здесь не в чести, отчасти потому, что у испанцев национализм ассоциируется с фашистской диктатурой Франсиско Франко. Северная Европа, однако, застряла в порочном круге.
