Политзэка обменивать не будут, поскольку российских граждан мы никому не отдаем. Вчерашний, сотый день его голодовки ознаменовался именно этой новостью, и нельзя сказать, что она была сенсационной. После того как в Кремле отвергли просьбу о помиловании, поданную матерью Олега Сенцова, преимущественно таких новостей и следует ожидать, весьма однообразных. Да и мантра про гражданство повторялась уже многократно. Тем не менее о вчерашней новости стоит поговорить.

Потому что о судьбе режиссера вновь вспомнила Татьяна Москалькова – и это стало чуть ли не первым заметным высказыванием омбудсмена с тех пор, как она объявила, что голодающий прибавил в весе. Кроме того, живой интерес вызывают чисто юридические доводы, которыми Москалькова подкрепила свою речь. Оказалось, есть граждане, желающие "выйти из украинского гражданства или из российского, но согласно нашему законодательству и украинскому, человек под стражей не имеет права выйти из гражданства", и эту проблему нужно решать. Надо "искать какую-то новую правовую форму", чтобы помочь осужденному.

А главное, обо всем этом стоит поговорить по той причине, что в течение уже довольно длительного времени, покуда продолжается трагедия Сенцова, мы наблюдаем событие уникальное. Мы присутствуем при политическом убийстве, которое со всех сторон обставлено корректнейшими с виду юридическими нормами. Вот вам следствие и записи с мутными картинками, на которых прослеживается неповторимый авторский почерк умельцев студии "ФСБ-продакшн". Пыточное, правда, следствие, если верить обвиняемым, но зачем им верить? А вот и суд, который скрупулезнейшим образом разбирается в деле о терроризме, вот и приговор, практически смертный. Хлопочете об освобождении посаженного, г-н Сокуров, безосновательно утверждая, будто милосердие выше справедливости? Нет, милейший, не выше, и сам гарант Конституции даст вам на сей счет безжалостно уклончивый ответ.

Что же касается голодовки, то для легитимного убийства Сенцова, его окружают "отказами" буквально со всех сторон. Просто выпустить заключенного, выполнив его условия, то есть обменяв всех на всех, ясное дело, нельзя. Ибо Владимир Владимирович, как известно, не поддается чужому давлению, разве что накануне Олимпиады, но она давно прошла. "Помиловка" от матери тоже не годится: якобы нужна челобитная, подписанная заключенным. Хотя тот же Путин освобождал Надежду Савченко, даже и не предполагая, что она пойдет ему навстречу. Наконец, оттачивается и обновляется новелла насчет российского гражданства, которое федеральные власти насильно всучили Сенцову в большой компании с другими украинскими громадянами – сразу после того, как Крым пригнали в родную гавань.

Теперь, говорит Москалькова, недурно бы чего-нибудь эдакое изобрести, чтобы умирающий мог добровольно совершить этот подвиг самоотречения – выйти из гражданства Российской Федерации. Ну вот осенью Дума соберется после каникул, кто-нибудь из единороссов, вообразите себе, внесет такой законопроект, его там когда-нибудь рассмотрят и, глядишь, примут годика через два, и верхняя палата, не исключено, его одобрит, и президент, чего доброго, возьмет и подпишет свежеиспеченный закон. Тогда, вероятно, можно будет и обменять Олега Сенцова, торопиться-то некуда, верно?

Среди монотонно безнадежных новостей отметим и одну, на свой лад обнадеживающую. Имею в виду сведения, поступившие из ФСИН, где в случае чего готовы кормить голодающего в принудительном порядке – ну вот как гражданство вручали. Эту новость должно понимать в том смысле, что окончательное решение в Кремле по поводу Сенцова еще не созрело. Не факт, что его надо убивать, в назидание другим и для демонстрации абсолютной отмороженности и равнодушия к общественным протестам – и у нас, и на Западе. Это означает, что Владимир Владимирович еще не прочь поторговаться, все-таки пытаясь обменять жизнь заложника в обозримые сроки... только вот на кого или на что?

Российские и украинские граждане, жертвы "Русской весны", томящиеся в братских узилищах, вряд ли ему интересны. Следовательно, условия голодовки заведомо невыполнимы – и ладно, вытащить бы хоть самого Сенцова. Дональд Трамп равнодушен к правозащитной тематике, оттого с Вашингтоном сейчас торговаться вроде не о чем, если не считать ту российскую девушку, которую переводят из одной американской тюрьмы в другую. Но как-то сомнительно, что Марию Бутину Путину отдадут. А у европейцев в диалогах с Москвой ни заложников, ни иных козырей нет, так что остается им, подобно Эммануэлю Макрону, лишь взывать к чувствам и разуму своего уважаемого партнера.

Партнер им, конечно, внимает, но отмалчивается. Вместо него откликаются то пресс-секретарь, то омбудсмен, и слова их звучат туповатой насмешкой, подлой издевкой, смертным приговором. Времени у Олега и у всех нас, переживающих за него, непредсказуемо мало, и слушать эти тошнотворные официальные комментарии с каждым днем все тяжелей.

Радио Свободы