В то время как многие американцы беспокоятся о росте цензуры, ответственные за нее сумели усилить ее влияние, создав атмосферу самоцензуры.
Благодаря психологическим механизмам самоцензуры, один заблокированный аккаунт, одно удаленное видео или одна запрещенная книга могут у многих отбить охоту высказывать свое мнение. Важные политические споры затихли, редакторам не предлагают идеи новостных сюжетов, а книги не принимаются к публикации или вовсе не пишутся.
В некоторых случаях, судя по всему, цензоры целенаправленно применяют психологические уловки, добиваясь максимального подавления с минимальной ответственностью. Эти методы не новы - они давно применяются тоталитарными режимами.
Принцип самоцензуры заключается в том, что люди, просто на всякий случай, воздерживаются от высказываний даже тех мнений, которые не запрещены какими-то действующими правилами.
Примером может служить действие поправки Джонсона - закона, запрещающего освобожденным от налогов некоммерческим организациям, в том числе религиозным, поддерживать или выступать против политических кандидатов. Несмотря на то, что этот закон не запрещает обсуждение политических тем и практически не осуществляется в принудительном порядке, оппоненты уже давно утверждают, что пасторы в своих проповедях избегают политических тем только для того, чтобы их нельзя было обвинить в нарушении закона.
Вот несколько методов, используемых для усиления самоцензуры.
Расплывчатые правила
Коммунистическая партия Китая (КПК), самый известный в мире цензор свободы слова, десятилетиями использовала метод умышленной расплывчатости своей политики. Например, в ходе своих прошлых политических кампаний центральное руководство издавало указ о наказании «правых» и «контрреволюционеров». Нижнему уровню партийных чиновников не говорили, в каком случае человека можно считать «правым» или «контрреволюционером» и, возможно, даже не указали, каким должно быть наказание. Однако ни один чиновник не захочет, чтобы его сочли слишком снисходительным: это чревато опасностью того, что его самого назовут «правым» или «контрреволюционером». Таким образом, каждый последующий уровень бюрократии усиливал бы свое толкование политики, что приводило бы к все более экстремальным результатам. В некоторые периоды истерика выходила далеко за рамки самоцензуры, поскольку не было достаточно даже воздержания от политических высказываний.
Во время Культурной революции люди не могли покупать еду в столовых, если они не цитировали и не приветствовали Мао Цзэдуна. При совершении покупок, езде в автобусе или даже в телефонном разговоре нужно было привести одну из цитат Мао, даже если она не имела никакого отношения к делу. В этих ритуалах поклонения люди были либо фанатичны, либо циничны.
В современном Китае диссиденты часто становятся мишенью властей за совершение «подрывной деятельности против государства» или «распространение слухов». Режим доказал, что практически любое политическое заявление можно подогнать под одно из этих обвинений.
Этот метод, похоже, уже сейчас применяется в современной Америке.
Недавно компания Amazon обновила свою политику по запрету книг, содержащих «ненавистническую риторику», не объясняя, что именно она считает таковой. Поскольку Amazon контролирует более 80% рынка розничной торговли книгами, издателям остается только гадать, получит ли книга ярлык «ненавистнической риторики» и, таким образом, станет гораздо менее выгодной для издания.
Другие технологические платформы, такие как Facebook, YouTube и Twitter, обычно дают некоторое определение ненавистнической риторики и других правил контента, но признают, что они намеренно держат в секрете по крайней мере часть своей политики, чтобы не дать людям возможность обойти их. В результате пользователи пытаются сами угадать границы цензуры.
Те, кто приложил огромные усилия для создания своей базы подписчиков, скорее всего, прибегнут к особенно жесткой самоцензуре, так как они проигрывают больше всех. Например, YouTube запрещает любой контент, в котором говорится о том, что на результаты выборов 2020 года повлияли факты мошенничества. Политика кажется относительно ясной, однако, похоже, что она подтолкнула инфлюенсеров с YouTube к тому, чтобы вообще избегать темы честности на выборах, просто на всякий случай.
Кажущаяся случайность цели
Еще одним методом побуждения к самоцензуре является избирательность требований. В прошлом во время политических кампаний КПК выбирала цели для преследования, казалось бы, случайным образом. Даже сами преследуемые не обязательно знали, что именно вызвало гнев партии. В ответ на это люди пытались разобраться в ситуации, устанавливая для себя границы самоцензуры, основанные на догадках.
Элементы этого метода можно увидеть в различных условиях на Западе.
Когда компания Amazon недавно запретила книгу, критикующую трансгендерную идеологию, опубликованную Encounter Books в 2018 году, она не объяснила почему это произошло. Вместо этого Amazon потихоньку обновила свою книжную политику в отношении языка ненависти. Затем она предоставила общественности возможность сопоставить факты и заклеймить книгу как содержащую «ненавистнические высказывания».
Аналогичным образом, другие технологические платформы обычно отказываются комментировать конкретные случаи цензуры или даже говорить обвиняемым, что именно они сделали не так.
Этот метод также может работать посредством изменений и исключений из правил. КПК известна тем, что постоянно меняет свою политику. Союзники революции вчера оказываются в числе врагов партии сегодня, но можно ожидать, что завтра к ним снова обратятся с просьбой о сотрудничестве. Отсюда появилась поговорка: «Политика партии похожа на луну, она меняется каждые 15 дней». Люди оказались в положении, когда они постоянно пытаются понять, как быть с тем, что партия говорит в настоящее время, или даже стремятся предугадать, что партия может сказать в следующий момент, и заранее избегают говорить что-либо, что может быть сочтено проблематичным в будущем.
Сегодняшние технологические платформы открыто признают, что их контентная политика находится в процессе разработки. На протяжении многих лет новые правила неоднократно добавлялись и, как правило, применяются ретроспективно. Таким образом, контент, который был приемлемым вчера, может быть запрещен и удален сегодня. Еще больше ограничений может появиться завтра, или компании могут изменить свое мнение по некоторым вопросам.
Правила также могут обойти ради политического удобства. Facebook, например, считает пропагандой ненависти словесные нападки на людей по признаку их расы, пола или сексуальных предпочтений. Однако в 2018 году модераторов, работающих по контракту, проинформировали о том, что в течение определенного периода времени нападки на белых мужчин-натуралов будут удалены из списка ответственности, если они «повышают осведомленность о ЛГБТК», говорится в служебной записке.
Вина по причине отрицания
Другой метод - использование отрицания или противодействия в качестве доказательства вины.
В современных прогрессивных идеологиях отрицание одной из них – это признак расизма или «привилегий белых», который считается подтверждением обвинений. На самом деле любое сопротивление идеологии и ее ярлыкам часто обозначается как «хрупкость белых» или «интернализованное угнетение» и, таким образом, является незаконным. Не оставляя места для законной критики, идеология препятствует дебатам. Чтобы не иметь дело с уничижительной критикой, многие воздерживаются от возражений.
Вина по ассоциации
Другой способ навязать самоцензуру - это распространить вину за пределы выбранной цели на любого, даже слабо связанного с ней человека.
Тоталитарные режимы уже давно используют эту тактику, наказывая семью, друзей, коллег, руководителей и других соратников диссидентов.
Примеры вины по ассоциации распространены сегодня. Средства массовой информации, университеты и другие учреждения, готовые принять спикеров из другого политического лагеря, критикуются за то, что они «дают платформу» для «ненависти» или чего-то еще в этом духе. Любой, кто скажет слово в поддержку одной из цензурируемых фигур, может ожидать, что он станет следующей мишенью.
Это не только вызывает самоцензуру в чьем-то кругу, но и еще больше изолирует цель.
Решение
Цензура в Америке своеобразна по своей форме, так как во многом она не является делом рук правительства. Она даже не обязательно является результатом давления со стороны правительства, хотя, похоже, что сейчас это тоже имеет место. Скорее, она основана на людях, как входящих, так и не входящих в состав правительства, во всем американском обществе, придерживающихся тоталитарной идеологии, лежащей в ее основе.
Маловероятно, что американцы могут рассчитывать, что кто-то будет навязывать идеологию сверху. На самом деле, похоже, что эта идеология сейчас одобрена большинством членов правительства.
Однако, возможно, правительственные меры не предложат решения до тех пор, пока значительная часть населения все еще придерживается идеологии или готова соглашаться с ней.
Как сказал судья Лернед Хэнд в своей речи «Дух Свободы» в 1944 году: «Свобода живет в сердцах мужчин и женщин; когда она умирает, ни Конституция, ни закон, ни суд не могут помочь ей».
Похоже, что сегодня американцы должны зажечь искру свободы в сердцах своих сограждан.
