Громкая отставка Михаила Саакашвили с поста одесского губернатора, пока еще не принятая президентом Петром Порошенко, подвела жирную черту под затянувшимся экспериментом. Способна ли Украина, пусть и в отдельно взятом регионе, на прорыв в деле борьбы с коррупцией? Стоит ли ожидать от нее значимых социально-политических перемен в короткие сроки? Ответ на эти вопросы есть - и он отрицательный.
Назначение Саакашвили губернатором Одесской области 30 мая 2015 года было гениальным политическим ходом Порошенко. Побывав в Одессе незадолго до этого, в апреле, я мог оценить, в каком социальном напряжении находился город. Действовавшее там пророссийское террористическое подполье было буквально за пару недель до моего приезда раскрыто и ликвидировано, однако главная опасность была не в нем. Руины в центре курортной столицы Украины, многочисленные плохо одетые нетрезвые местные жители, шатающиеся средь бела дня в квартале-двух от основных туристических достопримечательностей, полное отсутствие перспектив для основной массы населения - все это сразу бросалось в глаза, даже в сравнении с небогатым и очень коррумпированным Харьковом. К осени возможен социальный взрыв - таково было мое впечатление. Впрочем, один из многих моих информантов заметил: "Сейчас плохо, но посмотрим, какой будет "сезон". Думаю, в следующем году будет лучше".
Порошенко не стал дожидаться итогов курортного сезона - ставшего, как мне говорили год спустя, "лучшим за много лет". Назначая Саакашвили, он сразу убивал нескольких зайцев. Жители проблемной области получали льстящую их самолюбию и внушающую надежды фигуру в качестве руководителя - какой еще областью Украины управляет бывший президент целого государства, которого весь цивилизованный мир считает блестящим реформатором? Пророссийские и автономистские группировки в местной элите уравновешивались активным противником режима Путина. Зарубежные спонсоры Украины видели ясный сигнал о намерении страны продолжать реформы. И наконец, группировка Игоря Коломойского, которая на тот момент была основным внутриполитическим соперником Порошенко, с этим назначением теряла свое влияние на государственные предприятия в крупном и стратегически важном регионе, который успела подмять под себя в течение 2014 года.
Саакашвили постарался оправдать все ожидания. Он предложил региону целый пакет уже испытанных им в Грузии инициатив, привел с собой квалифицированную команду и попытался создать из местной молодежи группу будущих руководителей региона и чистых от коррупции чиновников. Все было почти как в Грузии - кроме одного важного обстоятельства. В Грузии он был президентом, а тут губернатором. Там у него были полностью подконтрольные ему правоохранительные органы и суды, которые он мог заставить работать против коррупционеров любого уровня, а также лояльный парламент, который быстро принимал нужные законы. А в Одесской области он имел в подчинении только насквозь коррумпированную местную милицию и патриотичную, но весьма ограниченную в полномочиях и в конечном счете подчиняющуюся президенту страны СБУ. И должен был соблюдать массу пробитых в разное время лоббистами украинских законов, не имея возможности повлиять на их изменение.
Саакашвили мог надеяться на поддержку президента, но в ежедневных столкновениях с общеукраинскими и одесскими политическими реалиями она помогала мало. Впрочем, "кредит доверия" тратился все равно быстро. Этому способствовал и стиль правления губернатора, который хотел продемонстрировать населению региона привычный натиск и быстрое решение перезревших проблем. Однако, когда слова и даже поступки не подкреплялись мерами государственного принуждения, эффект нередко оказывался противоположным ожидаемому. В апреле 2016 года одесситы мне рассказывали о том, как Саакашвили приказал снести забор вдоль пляжа какого-то олигарха. Забор в его присутствии снесли. А через пару недель нарушенное право частной собственности было восстановлено решением суда. И так оборачивалось едва ли не каждое его публичное заявление и действие.
Саакашвили не хотел и не хочет меняться, не хочет учитывать украинский политический - да чего уж говорить, и национальный - менталитет, в котором более всего ценится поиск компромисса. Это понимает Порошенко, который в стремлении сохранить целостность страны перед лицом внешней агрессии и провести хоть какие-то реформы пошел на серию больших и малых сделок с региональными и общеукраинскими олигархическими кланами. Саакашвили умеет прекрасно организовывать свою команду, но явно неспособен вступать в коалиции. А это важно и в тех случаях, когда он "на коне" и прав, и тогда, когда он совершает ошибки, которые кто-то должен поправлять.
Уже через несколько месяцев после назначения, когда одесситы вернулись от радостных ожиданий к привычному скептицизму, Саакашвили вступил в открытую войну не только с местными олигархическими кланами, но и с украинским правительством, которое, по его мнению, медлило с поддержкой его реформ. Не будем сейчас разбираться, кто был прав, а кто нет в принимавших порой неприличную форму дискуссиях. В итоге под напором Саакашвили (и не только) пало реформаторское по своей сути правительство Яценюка. А сам Саакашвили, успевший ощутить ограниченность своих возможностей в Одессе, не стал главой нового.
Его отношения с Порошенко к тому времени испортились, и президент, видимо, стал жалеть о "призвании варягов". Парламент запретил лицам с двойным гражданством занимать государственные должности. Это законодательное ограничение формально было направлено на пророссийских бюрократов, но реально ударило по иностранным специалистам, с энтузиазмом поддержавшим Саакашвили.
Последние месяцы его пребывания в Одессе напоминали агонию. Несмотря на удачный туристический сезон прошлого года и резкое оживление деловой и социальной активности в Одессе, Саакашвили явно вытесняли из города в область. После выборов в областной и одесский городской советы, а также в советы ряда прибрежных городов, прошедших в октябре 2015-го, укрепились позиции бывших деятелей Партии регионов. Депутаты от Блока Петра Порошенко откровенно смеялись над немногочисленными сторонниками Саакашвили и заключали сделки с их противниками. Заместители губернатора, включая Марию Гайдар, превратились из-за нового закона в бесправных советников. Предпринятая весной попытка организовать общеукраинскую партию на базе антикоррупционных форумов в основных регионах страны потерпела неудачу в сохраняющем верность Коломойскому Днепре и по сути провалилась.
Между тем у Саакашвили потенциально имеется свой электорат, который ценит его за попытки преодолеть коррупцию и что-то сделать для простых людей. Такие встречались мне этой весной даже в, казалось бы, безнадежно "пророссийских" (скорее антикиевски настроенных) районах придунайской Бессарабии. Там оценили попытку губернатора отремонтировать безнадежно убитую трассу, идущую в регион из Одессы. Да и вообще представление о том, что впереди "третий Майдан", посвященный наболевшим социальным вопросам и призванный отобрать средства у "олигархов" в пользу народа, стало общим местом. Сможет ли Саакашвили стать его организатором или "выгодоприобретателем"?
Некоторые мои украинские знакомые этого в той или иной форме хотели бы. Мне подобное развитие событий кажется маловероятным. Саакашвили ценят в первую очередь за знание технологий социального "прогрессорства", за былые успехи и за твердую антипутинскую позицию. Его успешный опыт в Грузии активно копируют. Однако этого явно недостаточно для того, чтобы он мог претендовать не только на одну из первых трех позиций в государстве, но и на руководство крупной парламентской фракцией. Отсутствие рефлексии, умения учиться на своих ошибках; нежелание серьезно относиться к своему имиджу и к своим публичным выступлениям (это в очередной раз проявилось в финальной речи в Одессе); периодически просачивающиеся в прессу скандалы (а еще больше - слухи, ходящие в киевской политической элите), связанные с его частной жизнью; почти полная "иностранность" команды - все это делает Саакашвили политически слабой фигурой. Фактически его судьба сейчас полностью в руках Порошенко. Президент Украины показал себя более умелым политиком, решившим свои тактические проблемы за счет морального и политического капитала бывшего президента Грузии.
