Былинное наследие принято делить на несколько циклов. Один – «киевский», тот, что про богатырей и ратные подвиги. Другой – «новгородский» – тот, что про быт, купцов и богатство. Но если Илья Муромец погибнет в схватке с монголами на реке Калке, то купцу Садко шансов не оставит Москва.
Новгородская республика просуществовала почти три с половиной столетия. Простиралась от Белого моря до Волги, от Балтийского моря до Уральских гор. Одна из немногих земель, сумевшая избежать разорения монголо-татарами. Именно здесь было вече – реальная форма средневековой демократии, когда на все ключевые посты люди избирались, а не назначались.
Капитал был основой власти, а не наоборот. В какой-то период это привело к зарождению протоолигархов, которые лоббировали свои креатуры на главные посты. Но при всем этом Новгород был лишен родовых пятен абсолютизма: власть была сложной системой сдержек и противовесов между выборными князем, архиепископом, посадником, тысяцким и старостами. Вече решало вопросы войны и мира, судьбу законов, величину налогов и определяло то, кто будет возглавлять республику.
Новгород был настоящим торговым «окном в Европу», прорубленным задолго до Петра. Именно здесь могла появиться четвертая восточнославянская идентичность: наряду с современными Украиной, Беларусью и Россией. Если бы не Москва.
Поводом для первой московско-новгородской войны стала попытка Новгорода запросить епископа у Киева, который в ту пору в церковном вопросе замыкался на Константинополь. В итоге Иван Третий обвинил новгородцев в предательстве, в 1471 году разбил их ополчение в битве на реке Шелонь и захватил город.
Следующие семь лет независимость Новгорода урезалась Москвой. Судебные функции перекочевали завоевателям, часть земель была отторгнута в пользу захватчиков. В 1478 году часть новгородской элиты объявила Ивана Третьего господином города, дав ему предлог для нового завоевательного похода. В том же году независимый Новгород пал.
Вечевой колокол был вывезен в Москву. Вече упразднено. Сторонники независимости – переселены, отправлены в монастыри или убиты. Город стал частью Московского княжества. Впрочем, спустя 90 лет – в 1570 году – подозрения Ивана Грозного в «пропольских» настроениях города стали предлогом для очередного похода на Новгород. В результате город грабили шесть недель.
«Затем последовали казни, продолжавшиеся до 15 февраля. По сообщению русской повести о разгроме Новгорода, Иван велел обливать новгородцев зажигательной смесью и затем, обгорелых и еще живых, сбрасывать в Волхов; иных перед утоплением волочили за санями; «а жен их, мужеск и женск пол младенцы» он повелел «взяху за руце и за нозе опако назад, младенцев к матерем своим и вязаху, и с великия высоты повеле государь метати их в воду». Священники и монахи после различных издевательств были забиты дубинами и сброшены туда же. Современники сообщают, что Волхов был запружен трупами; живое предание об этом сохранялось еще в XIX веке. Новгородский летописец рассказывает, что были дни, когда число убитых достигало полутора тысяч; дни, в которые избивалось 500-600 человек, считались счастливыми».
В российских учебниках истории эти процессы называют «присоединением».
Новгород исчез. Сегодня это небольшой по значению областной центр. Никаких амбиций. Никакой идентичности. От прошлого величия остались лишь стены.
Исторические параллели условны, но наглядны. Аппетиты империй всегда растут. Любое пограничье – в зоне риска. Смена орбиты воспринимается как угроза. Претензия на самостоятельность – как повод для войны. Недостатки демократии – продолжение ее достоинств. Закрытые структуры способны пользоваться слабостями открытых. Некоторые войны проигрываются навсегда.
Ничего не напоминает?
