В начале месяца дела в Европе наладились. ЕС, увидев успех Америки, переосмысливал свою стратегию в отношении вакцин. В частности, там поняли (или по крайней мере, так казалось), что ругать вакцину AstraZeneca – не лучший способ убедить людей согласиться на вакцинацию.
Кроме того, после невероятно постыдного фиаско со Статьей 16 (которая оговаривала особый статус границы между Ирландией и Северной Ирландией - ред) была предпринята попытка восстановить вакцинный интернационализм европейского бренда. Этим занялся председатель Европейского Совета Шарль Мишель - чье лицемерное послание по этому поводу является шедевром ханжеского поведения.
К несчастью, Евросоюз недолго притворялся хорошеньким. Действительно, европейцы, похоже, сошли с ума.
Началом мартовского безумия стал запрет на экспорт вакцин в Австралию - бессмысленный и контрпродуктивный шаг с учетом того, что ЕС потенциально может выиграть от импорта вакцин.
Далее произошла совершенно предотвратимая дипломатическая ссора с Великобританией. По иронии судьбы, причиной этого стало послание Мишеля, который, пытаясь подчеркнуть интернационализм ЕС, обвинил британцев в запрете экспорта вакцин. Вот только никакого запрета не было. В конце концов, ЕС был вынужден признать правду. Однако так и не извинился за свое странное поведение.
Возможно, стоит попытаться понять раздражительность руководства ЕС. В охваченном пандемией Ковид мире, где вакцины стали инструментом соперничества великих держав, ЕС пытается отстаивать принцип великодушного мышления - принцип равного доступа стран-членов ЕС. Вот как месье Мишель это сформулировал в своем блоге: «Цель состояла в том, чтобы избежать конкуренции и торгов между странами и позволить всем странам получать дозы одновременно. В противном случае более крупные или богатые страны-члены ЕС оказались бы первыми в очереди и получили приоритет...»
Восхитительно. За исключением того, что совместная программа закупок не настолько эгалитарна, как можно предположить. Некоторые страны - включая, конечно, Германию - воспользовались ее лазейками, чтобы добиться своих целей. Другие страны недовольны. На прошлой неделе австрийский канцлер Себастьян Курц от лица пяти стран ЕС - Австрии, Чехии, Словении, Болгарии и Латвии – выступил с требованием провести саммит ЕС для решения проблемы несправедливости:
«...последние несколько недель показали, что в настоящее время поставки не осуществляются в соответствии с критериями численности населения, и в ближайшие месяцы эта тенденция будет усиливаться. Такой подход явно противоречит политической цели Европейского Союза - равномерному распределению доз вакцины среди всех государств-членов. Если такое распределение будет продолжаться, это приведет к значительно неравному обращению, что мы должны предотвратить».
Курца обвинили в том, что он пытается отвлечь внимание от посредственной работы своего правительства, но он делает обоснованное замечание. В стратегии ЕС по закупкам вакцин приоритет отдается справедливости, а не своевременности, и она не добилась ни того, ни другого.
Тем временем, по всей Европе правительства объединяются перед лицом старого врага. Да, наименее любимое лекарство ЕС снова в черном списке: вакцина AstraZeneca. На этот раз неубедительным предлогом стали сообщения об образовании тромбов у небольшого числа недавно вакцинированных людей. Разумно ли ожидать всеобщей неуязвимости к смерти и болезням среди населения, насчитывающего миллионы пожилых людей? Стоит также отметить заверения, данные самой компанией AstraZeneca, правительством Великобритании, правительством Шотландии, Всемирной организацией здравоохранения и, конечно же, Европейским агентством по лекарствам, которые утверждают, что с вакциной все в порядке, и не нужно зря сеять панику.
Тем не менее, это не помешало нескольким правительствам ЕС (в том числе Германии, Франции и Италии) ввести временный запрет на вакцину AstraZeneca. Правительство Ирландии, со своей стороны, утверждает, что действует по «принципу предосторожности». Однако нет ничего предосторожного в том, чтобы отобрать спасительную вакцину у уязвимых людей в разгар смертоносной пандемии - без явных доказательств опасности, которых у них явно нет.
Не бывает подходящего момента для того, чтобы совершить акт катастрофического членовредительства, но нынешний акт безумия приходит в особенно критический момент. Не более месяца назад случаи заражения Ковид в ЕС были примерно на том же уровне, что и в Великобритании и США. Сейчас они примерно в 2 раза выше американского уровня, и в 3-4 раза выше британского. И это не только потому, что количество заболевших снижается в Великобритании и США, но и потому, что оно увеличивается в нескольких европейских странах - и по всей территории ЕС в целом.
Кроме того, новые варианты вируса - те, что были впервые обнаружены в Великобритании, Бразилии и Южной Африке - в настоящее время закрепляются и распространяются в странах ЕС, что подчеркивает настоятельную необходимость вакцинации населения. И все же вместо того, чтобы активизировать вакцинацию - как это делают британцы, - европейские правительства решают саботировать собственные поставки вакцин.
И давайте не будем забывать о том, через что мы прошли и чем пожертвовали, чтобы сдержать пандемию. На Западе уже прошел год после введения первого раунда локдаунов. По мере того, как Великобритания начинает поэтапно возвращаться к нормальной жизни, миллионы европейцев сталкиваются со второй весной локдуанов. Италия - первая европейская страна, решившая ввести локдаун год назад, - снова «закрывается» по мере роста числа случаев заражения.
Какими бы ни были медицинские обоснования, следует задаться вопросом, имеют ли смысл локдауны в политическом, социальном или экономическом плане. Если Европа не достигнет уровня коллективного иммунитета к лету, требования отмены ограничений все равно будут громкими и решительными. Можно утверждать, что если достаточно пожилых и уязвимых жителей Старого Света получат вакцину, то это будет «целенаправленная защита», позволяющая менее уязвимым слоям населения справиться с вирусом. Будет иронично, если нечто подобное стратегии, изложенной в Большой Баррингтонской декларации, будет осуществляться на континенте, а не в Англии.
Конечно, при таком раскладе новые варианты вируса получат доступ к огромному количеству носителей. Используя массовое тестирование и геномное секвенирование, власти могли бы контролировать и управлять распространением и эволюцией штаммов - но это предполагает наличие достаточного потенциала. А его нет. Согласно данным, предоставленным Европейскому парламенту Европейским центром по профилактике и контролю заболеваний, большинство европейских стран в настоящее время не способны осуществлять необходимое отслеживание.
Как им это сойдет с рук? Политикам Евросоюза, в смысле. В Европе всегда есть кто-то, кого можно обвинить в чем угодно. Это может быть другая страна, другой институт или один из пяти президентов ЕС. Выбор всегда есть. Кроме того, во время кризиса люди обычно поддерживают свои правительства. Недаром они доверяют тем политикам, которые обладают наибольшим опытом управления - тенденция, которая выгодно отличает представителей истеблишмента от их популистских соперников.
Тем не менее, есть признаки того, что избиратели начинают терять терпение. В Германии правящая ХДС - до недавнего времени державшаяся на волне поддержки Ангелы Меркель - потерпела крах, проиграв на региональных выборах. Во Франции опросы продолжают показывать тревожно напряженный второй тур выборов между Эмманюэлем Макроном и Марин Ле Пен. В Италии популисты представляют три из четырех основных партий - а непопулистская четвертая партия (левоцентристская, проевропейская) теряет поддержку. В Испании поддержка крайне правой партии Vox продолжает расти - до такой степени, что та обгоняет основную оппозиционную партию.
Хотелось бы думать, что возобновившиеся на этой неделе нападки на вакцину AstraZeneca свидетельствует о политической панике. «Давайте обвиним кого-нибудь другого, пока избиратели не обвинили нас». Это логичный, хотя и циничный мотив. Однако речь может идти не о цинизме, а о гораздо более опасной силе: излишней уверенности в собственной правоте.
Читая слова Шарля Мишеля, поражает тревожная мысль: люди на самом деле верят в то, что говорят. Рассмотрим этот отрывок, в котором Мишель благосклонно сравнивает Евросоюз с Россией и Китаем: «Европа не будет использовать вакцины в пропагандистских целях. Мы пропагандируем наши ценности».
Интересно, где были эти «ценности», когда они пытались установить жесткую границу на острове Ирландия? Или, сейчас, когда они заставляют миллионы людей бояться спасающей жизнь вакцины?
Но тогда для Европейского Союза излишняя уверенность в собственной правоте - это не недостаток характера, это необходимость. ЕС - это организация – «европейский проект». Как таковой, он не похож на реальную страну. Нация, как семья, не определяется тем, что она делает, и еще меньше - тем, что она думает. Ей не нужно ни заявлять о своей цели, ни оправдывать свое существование.
Фраза «моя страна, права она или неправа» широко рассматривается как классическое утверждение ура-патриотического национализма. Но при правильном понимании, это означает, что вы в состоянии признать, что ваша страна бывает неправа, потому что это не изменит ни факта ее существования, ни вашей принадлежности к ней.
С организациями и проектами дела обстоят совсем не так. Если они больше не выполняют своих функций, их нужно распустить - потому что они – лишь то, что они делают. Провал столь масштабного испытания как пандемия Covid - и в частности, вакцинации - имеет экзистенциальные последствия для Евросоюза.
Поэтому вопрос не в том, задается ли ЕС вопросом, ошибается ли он фундаментально. По своей внутренней логике он не может быть в корне неверным - уж точно не в таком важном вопросе, как этот. Скорее, вопрос в том, как примирить это основное предположение с реальностью.
Хочется верить, что разрыв с реальностью сузится, потому что в уме уже возникают пугающие вопросы и ответы.
