23 июня Великобритания будет решать, стоит ли ей выйти из ЕС - и это грозит стать Судным Днем во всех смыслах этого слова.
Возьмите, к примеру, экономику. Убежденные евроскептики, безусловно, придерживаются принципов свободы, суверенитета и самоопределения. Но исследования неизменно показывают, что для основной массы избирателей наиболее важным вопросом является экономическое воздействие Brexit.
Brexit может или не может принести долгосрочные экономические выгоды. Но неоспоримым остается тот факт, что выход из ЕС может иметь непосредственные экономические издержки. Массированные ряды МВФ, ОЭСР, ФРС, Банка Англии, Банка Японии и экономистов выстроились в очередь, чтобы предупредить о неблагоприятных последствиях Brexit на британские домохозяйства и мировую экономику. Институт фискальных исследований - чьи вердикты, как правило, считаются в британской политике евангельской истиной - говорит, что выход из ЕС может добавить два года правительственной программе жесткой экономии, и предупреждает, что фискальное золотое дно, обещанное «выходцами», почти наверняка не перевесит обременительные расходы по займам.
Даунинг-стрит и сторонники статус-кво проталкивали эту истину с тонкостью артобстрела. Те же исследования, которые провозглашают экономические последствия Brexit самым важным вопросом избирателей, также показывают, что только 5 процентов верят, что их уровень жизни значительно ухудшится в результате. Что за этим скрывается? Отчасти, это явление «чума на оба ваших дома»: обе стороны в этом референдуме готовы говорить общественности любую ложь.
Но есть основания думать, что здесь скрывается что-то еще. Британцы верят в непобедимость своего невежества. Люди не внимают страшным предупреждениям об экономических последствиях Brexit: «общественность знает, какие предупреждения рождаются из корыстных интересов». Многие насмехаются над «глумящейся элитой» и уверены в том, что эти эксперты любо обмануты Брюсселем, либо они - наемные пешки.
Именно эта тенденция, по словам Дэвида Кэмерона, побудила его назвать импровизированную пресс-конференцию в начале июня, чтобы обвинить сторонников выхода в «обмане британского народа». Британским электоратом завладел штамм пост-истины, антиэлитарной тенденции, которая уже давно руководит общественной жизнью в Америке. Как утверждал несколько лет назад профессор Стив Барнетт из Университета Вестминстера, иерархия социальной почтительности была перевернута: вместо того, чтобы доверять лидерам и экспертам вместо знаменитостей, друзей и случайных знакомых, теперь мы смотрим на сильных мира сего с растущим презрением.
Барнетт выдвинул свой тезис в 2002 году, но эта тенденция не показывает никаких признаков замедления: отсюда популярность намеренно неполированных политиков – среди которых выделяются Найджел Фарадж, Дональд Трамп, Беппе Грилло и Джереми Корбин - которые, на первый взгляд, говорят от лица отвергнутых и безнадзорных масс. И неважно, что все они образованы и богаты – они все равно стали крестоносцами в войне за «истеблишмент» - и, судя по сему, побеждают.
Что бы ни случилось на референдуме, эта кампания несет увлекательные - и тревожные - уроки для будущего Великобритании. Эту страну по-прежнему считают оплотом уважения к традициям, порядка и иерархии. В Британии есть королева, Палата лордов, политический и профессиональный классы. Но эта страна кипит ненавистью к истеблишменту, как и другие страны Запада.
