Эта история неотразима. Молодой либерально мыслящий отпрыск деспотичного режима приходит во дворец с захватывающими идеями об открытом королевстве, которое вот-вот унаследует. Только это почти никогда не срабатывает. Власть практически никогда добровольно не отдают, и обманчивая легкость ведения государственных дел без консультаций и процедуры одобрения почти всегда заманивает отпрыска в ловушку.

Поскольку этот абзац пишется, в то время как появляются новые подробности об убийстве и расчленении (необязательно в таком порядке) Джамаля Хашогги в консульстве Саудовского Королевства в Стамбуле, сказанное выше можно применить к наследному принцу Мухаммаду бен Салману, чьи люди якобы замешаны в резонансном убийстве журналиста. Но это описание так же подходит к еще тридцати с чем-то ближневосточным правителям, которые пришли к власти, держась за фалды отца и очень медленно понимая его сущность.

Дофина семьи Асадов ждали с таким же нетерпением, когда в 34 года он пришел к власти. Ему тогда было всего на год больше, чем сейчас Мухаммаду бен Салману. Он был доктором с западным образованием, изучавшим офтальмологию в Лондоне, и, по-видимому, решил стать глазным врачом, потому что не переносил вида крови. Он также (подумать только!) пользовался интернетом. Башар Асад был не только молодым и современным, у него была красивая жена, которую «Вог» (Vogue) в нашумевшем интервью (затем исчезнувшем из интернета) назвал «розой пустыни».

Несмотря на отсутствие явных признаков ослабления репрессий в Сирии под руководством Асада младшего, западные СМИ продолжали описывать его как «реформатора», а мировые лидеры принимали у себя вместе с обаятельной Асмой еще около 11 лет, пока кровавое подавление сирийской революции не стало слишком явным.

Даже после того, как в Сирии накопилось около четверти миллиона трупов, некоторые западные лидеры пытались оправдать режим. В декабре 2015 года в интервью журналу «Нью Йоркер» (The New Yorker) госсекретарь США Джон Керри все еще полагал, что подавить протесты бедного Башара заставили мать и брат.

Рухнувшие надежды политиков и журналистов на то, что приходящие наследники абсолютных диктаторов будут более просвещенными правителями, чем их отцы, были основаны только на том, что они моложе, лучше образованы и могут поддержать вежливый разговор на английском. Такое восприятие — не просто продукт ориентализма. Как будто бы существовали причины надеяться на изменения к лучшему при президентах и королях, больше знающих о преимуществах открытого и свободного общества.

Ничто не предвещало, что под сюзеренитетом Мухаммада бен Салмана репрессии против диссидентов активизируются, или что всего за семь лет гражданской войны в Сирии армия Асада младшего прикончит намного больше граждан страны, чем его грозный отец Хафез убил за тридцать лет. Но не было причин сомневаться, что такое возможно. Тираны — тоже люди. Любовь Сталина к голливудским фильмам и вегетарианство Гитлера не умерили их кровожадность, так же как и одержимость Ким Чен Ына NBA не заставила его улучшить жизнь своих граждан.

Но так же, как и с Кимом, существовали ожидания, что новое поколение деспотов — наследные принцы, которые провели время на Западе — каким-то образом преподнесут к ногам своих отцов более умеренную версию того, чему научились. С возведением Мухаммада бен Салмана в ранг наследного принца — еще не правителя, но и без титула ответственного за все — поколение ближневосточных наследных принцев вышло из тени. По большому счету, они не открыли новую эру даже относительной демократии.

В большинстве стран региона сейчас господствуют образованные лидеры, ориентированные на Запад, но это не меняет их стиля правления. Изменился только пиар.

Мухаммад бен Салман со своей теперь уже утраченной дипломатией улыбок ничего не изобретал. Он взял на заметку ролевую модель соседей по Персидскому заливу — правителя со схожими инициалами — наследного принца Мухаммеда бен Зеида из Абу-Даби, де-факто управляющего Объединенными Арабскими Эмиратами, и его соперника Тамима бин Хамада — 38-летнего эмира Катара. Оба начали собственные пиар-кампании на Западе, используя государственные нефтяные богатства, чтобы создать фасад из культурных и академических проектов в сотрудничестве с наиболее престижными западными организациями. Академические институты были несказанно рады получить деньги из залива и игнорировали полное отсутствие демократии, а также постоянные нарушения прав человека. Сюда же, конечно, относятся эмиратские и катарские инвестиции в топовые европейские футбольные клубы.

Иногда мрачная реальность все же просачивается сквозь закрытые ставни. Речь идет об отчете о сотнях погибших азиатских рабочих, трудящихся в нечеловеческих условиях при строительстве стадионов и отелей для грандиозного чемпионата FIFA-2022 в Катаре. И хотя большая часть критики за кровавую войну в Йемене обрушивается на саудитов, нередко упоминается, что они работают в партнерстве с ОАЭ. На этой неделе «Базфид» (BuzzFeed) опубликовал расследование об американцах, которых ОАЭ нанимает для участия в войне в Йемене. Но это исключение из правил. Зачастую, Мухаммаду бен Зеид и эмир знают, как скрыть самые неприятные аспекты своих режимов.

В другом месте наследный принц Иордании тоже сумел остаться на хорошем счету на Западе, не проводя серьезных реформ. Король Иордании Абдулла оказался не менее живучим, чем его отец король Хуссейн. При всех разговорах о «демократическом» процессе и «конституционной эволюции» Абдулла не отдал ни капли власти в своем королевстве: избранный парламент по большей части фиктивен, а силы безопасности не подавили протесты силой только потому, что демонстранты не вышли за рамки. Они выступили против «правительства», а не короля и тихо разошлись по домам через пару часов. Тем временем 24-летний сын Абдуллы — наследный принц Хуссейн готовится и постоянно предстает перед подданными в сопровождении отца. Недавно появилось динамичное видео, в котором Абдулла и Хуссейн в превосходной полевой военной форме выскакивают из машины, паля из штурмовых автоматических винтовок.

Другой молодой (моложавый) король, который создает отличную видимость «демократизации» — правитель Марокко Мухаммед VI. В первые годы после арабской весны 2011 года он объявил о «конституционных реформах». За этим последовали выборы, на которых победили исламисты. Он даже говорил о разделении власти, но на самом деле ничего особо не отдал. Если посмотреть на непрекращающиеся протесты на улицах Касабланки и тысячи людей, покидающих страну по морю в надежде доплыть до Европы, в Марокко мало что изменилось.

Даже в немонархических государствах региона существуют проблемные политические династии. Ливанский Саад Харири, сын мученика Рафика, может, и избежал смерти, и в отличие от Хашогги остался целым после того, как его в прошлом году по приказу Мухаммада бен Салмана заключили под стражу, но он — премьер-министр Ливана только номинально. С момента выборов, которые состоялись пять месяцев назад, у него нет действующей коалиции, а страной эффективно управляют ливанская армия и «Хезболла». Это не мешало называть его в СМИ «ливанским будущим».

В контексте истории с Мухаммадом бен Салманом есть соблазн обвинить Дональда Трампа с его личной наследной принцессой Иванкой и наследным принцем Джаредом в попустительстве. Внешняя политика нынешней администрации опиралась на саудитов до небывалой степени. Но он здесь не отличается от своих предшественников и западных лидеров. Они все покупались на миф о наследниках-реформаторах, и эта легенда никуда не уйдет. Никто не может устоять перед блестящими дарами этих мыслящих на западный манер молодых мужчин (конечно, это всегда мужчины). Можно не сомневаться, что очень скоро поднимется много шума вокруг 40-летнего Берата Альбайрака — турецкого министра финансов и, самое главное, зятя президента Реджепа Тайипа Эрдогана. Вы же слышали, что он получил MBA в американском колледже?

Асад зашел слишком далеко. Но в обозримом будущем ему удастся избежать расплаты за военные преступления. Пусть скажет спасибо Ирану и России: на своем месте он в безопасности. А Мухаммаду бен Салману придется взять таймаут, пока Запад проходит через ритуальный процесс осуждения убийства Хашогги. Но никто не посмеет серьезно ссориться с королевством, которое завтра может взвинтить цену нефти до 400 долларов за баррель. Через пару лет или раньше наследный принц вернется, и серьезные колумнисты будут писать о том, как он «вырос» и осознал, что существуют границы допустимого. Все что ему нужно — немного подождать и узнать от коллег, что для сохранения мифа о реформах нужно притеснять подданных более осторожно.

ИноСМИ