Из цикла «Понять Путина»
Юрий Фельштинский, ученный-историк из Бостона, объясняет «глобальный Putin’s moment» так: ─ В марте 2014 года Путин перешел Рубикон. Он вычеркнул себя из европейского и мирового сообщества; он показал, что корпоративные финансовые интересы страны отходят на второй план перед национальными, точнее националистскими и геополитическими интересами России как видит их Путин. А видит Путин Россию исключительно как новою поднимающуюся из руин империю. Причем возрождает эту империю он: Владимир Путин. Путин — безответственный и необразованный упрощенец. Он очень плохо знает историю, и не случайно канцлер Германии Меркель (которая свою историю знает хорошо) сказала, что президент России живет в другом мире. Она не имела в виду, что Путин сошел с ума. Она имела в виду, что Путин оперирует понятиями, давно отжившими — из XIX и первой половины ХХ веков, когда все мыслили в формате захвата территорий и объединения наций.(«Третья мировая» Info Resist, Interfax- Ukraine 21 марта 2014 г)
Леон Арон, директор российских исследований из Института американского предпринимательства (American Enterprise Institute), начинает свою статью «Почему Путин называет Россию исключительной страной» (The Wall Street Journal, США) тем, что зимой 2012 года Путин обнаруживает (и пишет об этом в государственную газету), что Россия не обычная страна, а уникальная «государственная цивилизация». В рассуждения об уникальности и исключительности он пускается спустя год, в заявлении Федеральному собранию, рассуждения, как водится, антизападные. «Прецедентов таких разглагольствований о российской исключительности — пишет Арон, — множество, и они с 2012 года являются главным элементом кремлевской пропаганды».
История российской исключительности, напоминает Арон, берет начало в известном Послании Филофея, инока Псковского монастыря, великому князю Московскому Василию III Ивановичу — посвящено оно, главным образом, правильному совершению крестного знамения и проблеме распространения мужеложства. В нем же дается политическое обоснование преемственности имперской власти от Рима к новому Риму — Константинополю — и далее к Москве. «Два Рима пали. Третий стоит, а четвертому не быть», — утверждает Филофей, призывая Грозного стать царем.
Этот призыв к ответственности перед миром и историей последнего (по мысли инока) христианского оплота, не услышан, не понят и не воспринят: Грозный благополучно учреждает опричнину, предается содомии и распоряжается казнями и пытками в ходе богослужений, а идея Третьего Рима обретает свою жизнь в умах царствующих особ, в спорах и духовных поисках славянофилов, в итоге становясь краеугольным камнем и геостратегическим вектором русского империализма, воскрешаемого Путиным. Именно эта идея, по Арону, подоплека Путинского мировоззрения.
Мечтой о Константинополе ─ столице Всеславянского союза, в котором, конечно же, возродится Восточная римская империя, грезит отец панславизма Николай Данилевский, Петербург не имеет для него никакого исторического обаяния: «Во сколько же раз должна быть сильнее притягательная сила Константинополя! Цель стремлений русского народа с самой зари его государственности, идеал просвещения, славы, роскоши и величия для наших предков, центр православия, яблоко раздора между нами и Европой,- какое историческое значение имел бы для нас Константинополь, вырванный из рук турок вопреки всей Европе! Каким дух занимающим восторгом наполнило бы наши сердца сияние нами воздвигнутого креста на куполе святой Софии!». (Н.Я. Данилевский «Россия и Европа»).
Как обычно, русские националисты видят карту мира материей для раскроя, вожделения определяют притязания, пределов у этих фантазмов нет, они возникают на фоне эйфории вот как: «Мир перестал быть собственно миром как чем-то ценным. Новинки глобализации, мировые рынки и коммуникации есть, а мира нет больше как принципа, нет как идеи человеческой семьи. Непрактичная гипотеза братства людей осмеяна во всех версиях. Понятие человечества устарело. Евросоюз — клуб лицемеров, где обсуждают, как ужиться с трудолюбивой Германией. Или как символически «европеизировать» Украину и уйти, не заплатив? Преимущество Путина в разделывающем взгляде на мир, лежащий перед ним наготове. Мир это или новая мировая Россия? Тут у него все несколько смешано. В России легко переступить грань русского с планетарным: в прошлом такое бывало, отчего было не случиться еще раз?» (Глеб Павловский, «Глобальный Putin's moment, Видно, что Путин третьего срока — совсем другой человек» Vedomosti.ru 19.03.2014)
Михаил Юрьев, чей magnum opus (великий труд) «Третья империя», чуть ли не любимая книга Путина (дополнительно см. статью Марии Снеговой «Украинские события давно описаны в любимой книге Кремля». Vedomosti.ru . 02.03.2014) описывает реализацию идеи Третьего Рима Россией во всем ее эпическом величии: «В это же время, после падения Византии, появился тезис, ставший квинтэссенцией русской национальной идеи, который начертан на гербе Российской Империи, на вымпеле, который свисает с лап двуглавого орла: Москва есть Третий Рим, и четвертому не бывать.... И я (Патриарх Империи Кирилл, явно Кирилл Гундяев глава РПЦ ─ прим. автора) сейчас провозглашаю Третью Российскую Империю – третью и потому, что ей предшествовала царская Россия и Советский Союз, и потому, что ей предшествовали великие евразийские империи прошлого, Римская и Византийская. Мы есть Третий Рим, и четвертому не бывать! Мы заслужили быть великой империей, потому что истинно велик не тот, кто достигает высот, но тот, кто поднимается с земли и одерживает победу, уже будучи повержен и раздавлен».
Конечно, это «ведомственное» перо, книга ─ вдохновенная графомания, клакерство пополам с топорной лестью, но в ней существенны два момента: 1. Победоносная война против США и НАТО, капитуляция США на борту линкора «Миссури», оккупация страны, роспуск вооруженных сил и т.д., военное поражение Турции, флаг Российского Союза над Канадой 2. Границы, в которых сформировывается этот Русский Рим, поглотив полмира, Турцию и Европу с Германией, бывшие республики СССР т.д. Залог победы в том, что США не рискуют пустить в ход ядерное оружие, в отличие от русских опричников с Владимиром и Кириллом во главе.
Мария Снеговая находит в книге потрясшие ее совпадения с сепаратистским сценарием в Украине, с палестинизацией Абхазии и Южной Осетии (книга издана в 2006 году), я вижу, напротив, легализованные сценарии вторжений, разработанные за годы до указанных событий, — но, в данном случае вопрос стоит шире. Ответы на него — вторжения МиГ-ов в воздушные пространства западных стран, испытания баллистических ракет, заявление вице-премьера России Дмитрия Рогозина о том, что Россия может применить ядерное оружие: «Можно сколько угодно экспериментировать, размещая неядерное оружие на стратегических носителях, но надо иметь в виду, что если на нас будет совершено нападение, мы, безусловно, в определенных ситуациях будем прибегать к защите с помощью ядерного оружия» (12 марта 2014 г.); заявление Башара Асада, что при Владимире Путине влияние России в мире возросло до большего уровня, чем имел СССР: «Ему удалось повысить роль России на международной арене даже до более значимого уровня, чем занимал СССР», — то есть, блокировать резолюцию ООН о направлении международного контингента войск в Сирию. (ИТАР-ТАСС. 24 мая 2014 г).
Провозгласивший себя русским националистом, Путин избрал стратегией восстановление СССР, заручился «всенародной поддержкой» против санкций, а можно ли восстановить СССР— и жизнеспособна ли эта мифологема в столкновении с реальностью, в которую Путина решили возвращать?
