Что ж, что вас, может быть,
слишком долго никто не увидит?
Не во времени дело, а в вас самом.
Станьте солнцем, вас все и увидят.
Ф.М. Достоевский
«Преступление и наказание»
Недавно на меня обиделась некая знакомая. Причиной явилось то, что я не захотела купить сборник ее стихов, который она мне настойчиво предлагала. И не то, что мне было жаль денег. А просто, зачем держать в доме книгу, которую и читать не буду и о которой писать уж точно никогда не напишу? Она, дескать, мой сборник купила десять лет назад, а я, неблагодарная, не захотела отплатить тем же. Самообличительная часть моего сознания видела во мне эдакую Грушеньку («возьму я да вашу ручку и не поцелую»), но без злорадства, присущего инфернальной героине. Самооправдательная моя половинка протестовала против навязчивого сервиса, подобно незабвенному профессору Преображенскому, отказавшемуся купить несколько журналов в пользу детей Германии у сообщницы Швондера. Профессор не любил пролетариата. А я не люблю графоманов.
Казалось бы, кому они причиняют зло? Вреда в них не больше, чем в тараканах. Еще Довлатов недоумевал, чем провинились древние насекомые. «Может, таракан вас когда-нибудь укусил? Или оскорбил ваше национальное достоинство?». При этом он заметил: «Таракан знает свое место и редко покидает кухню». Графоманы же своего места не знают и стремятся к захвату новых территорий. Активности им не занимать: печатный станок напечатает столько, сколько вы захотите. Каждый может создать собственное издательство, не выходя из кухни, и назвать его как угодно: «Зеленый плющ», «Красный самовар», («Твори, выдумывай, пробуй!»), заплатить типографии и затем раздавать свои сочинения друзьям и знакомым, продавать их на творческих вечерах, предлагать библиотекам, просить окружающих о благоприятных отзывах, критических статьях etc, ... насколько хватит энергии. Можно договориться с престижным столичным издательством, которое в современных условиях не прочь сорвать куш с тщеславных авторов и, оплачивая полностью весь процесс публикации, тешить себя тем, что тебя читают и почитают неизвестно кто и где. Можно заручиться поддержкой толстых журналов, следуя известному принципу «ты - мне, я – тебе», который стар, но действует безотказно, когда петухи и кукушки распевают вовсю, восхваливая друг друга до небес. Можно публиковать себя в интернете, создавать собственные сайты или атаковать фейсбучных друзей своими стихами, размещая их всё в том же безотказном фейсбуке. В России и в Америке предлагают множество совместных сборников, издательство которых оплачивают сами авторы. Иногда туда включают знаменитые имена, чтобы повысить шансы книги на продажу. Иногда объявляется конкурс с условием, что победители будут опубликованы бесплатно. Что значит – пусть проигравший платит! Никогда еще в истории не было столь благоприятных возможностей для распространения авторами своих творений.
В чем же вред? Пусть люди радуются, пусть борются с энтропией (по меткому замечанию Дмитрия Быкова, графомания помогает бороться с энтропией) и в конце концов пусть «расцветают сто цветов», и да будет много поэтов «хороших и разных». Вот насчет этого, как говорил Александр Корейко, заминка, поскольку большая часть графоманской братии пишет стихи, которые ни читать, ни тем более запоминать не хочется. И я бы подчеркнула слово «разных»: большая часть злосчастной продукции удивительно однообразна, а редкие находки встречаются в гомеопатических дозах, растворенные в тоннах банальщины. Возникает стойкое ощущение, что эти авторы чужих стихов не читают, а только пишут свои. Иначе они бы устыдились.
Мне могут возразить: в каждом писателе сидит графоман, обожающий процесс письма. Даже у талантливого писателя бывают творческие неудачи: кому-то не удаются стихи, кому-то – пьесы, кому-то – проза. Что ж, всех будете зачислять в графоманы? И среди людей, публикующих свои творения за свой счет, есть люди талантливые. В чем же дело? Мы живем во времена невиданного информационного взрыва. Каждую минуту на Youtube загружается 48 часов видео, пользователи электронной почты посылают более 204 миллионов посланий, создается 571 новых интернет сайтов, в общем, есть от чего закружиться головам пользователей интернета. В то же самое время растет число печатной и электронной книги, причем электронная книга заявляет о себе все увереннее. Но не стоит ожидать смерти печатного станка в ближайшем будущем: подавляющее большинство читателей предпочитает традиционную книгу и не заинтересовано в электронном эквиваленте.
Сколько издается или переиздается книжных наименований за год? В 2013 году эта цифра в США равнялась 304,912 (книги, опубликованные за счет издательств), а более 450,000 составило число книг, опубликованных за счет авторов, причем количество их выросло с 2008 до 2013 гг. на 437% (более, чем в 4 раза). Более 75% наименований в американском самиздате представлены продукцией трех компаний: CreateSpace, Smashwords и Lulu. Есть авторы весьма успешные, которые могут существовать за счет продаж своей продукции. Для большинства же такое положение остается мечтой. В России тоже печатается масса книг, и в 2013 г. число их составило 121 тыс. наименований. Я не смогла раздобыть цифры по России, касающиеся авторов, публикующихся за свой счет. Полагаю, что в условиях рыночной экономики число их растет по экспоненте. Вдумайтесь в эти цифры: в 2013 г. в США было издано или переиздано 754 тыс. наименований книг!
Не мудрено, что чем больше стараются писатели и поэты прорваться к своим читателям, тем им труднее. Поэт в России, который по словам Евтушенко, больше, чем поэт, приобрел тот статус, который ему и положено занимать, то есть снял с себя ризы пророка, оставшись в лучшем случае служителем муз. Что высветило простую истину: поэзия удел немногих, а великих поэтов вообще единицы. Последним великим был Иосиф Бродский, который по-настоящему был не просто поэтом, но властителем дум. С его мнением считались, им интересовались, его книги до сих пор раскупают, а литература о нем слетает с полок. Уже почти двадцать лет как не стало последнего гения русской поэзии, и нет никого, сравнимого по мощи и притягательности. Зато энергия самодеятельных творцов несокрушима и неостановима. Неутомимо трудясь над созданием собственного имиджа и раздуванием популярности, они создают тот фон, на котором труднее пробиться более талантливым. Графомания страшна не сама по себе, а превращаясь в публикоманию, когда авторами овладевает зуд публикаций любой ценой и жажда популярности.
К тому же мы живем во времена массовой культуры и всепроникающего китча, который не миновал и литературу. Библиотеки постоянно пополняют книжные полки популярными книгами, которые, по большому счету, произведения успешных графоманов. Не скрою, среди них масса того, что я взяла бы в руки только по профессиональной необходимости, но многим такая литература нравится и, как все бюрократические учреждения, библиотеки вынуждены реагировать на заинтересованность читателей. Итак, с одной стороны, поток самиздата, с другой – литературный шлак популярного китча, с третьей – коррупция знакомств и связей, проникшая в журналы, литературные конкурсы, телеэкраны. Профессиональная критика девальвировалась, будучи заменена услужливыми и заранее обговоренными отзывами друг на друга. «Суета сует и томление духа»...
Тем временем, стихов практически не читают, а если и читают, то большей частью сами поэты. Некогда Евгений Евтушенко порекомендовал мне заняться прозой. Я смертельно обиделась. Прошли годы, и я пересмотрела совет мэтра, устыдившись своей бурной реакции. «Что, хотите быть 151-м поэтом?» Кстати, не такая уж плохая цифра, если смотреть на вещи реалистически. Ни для кого не секрет, насколько сам Евтушенко чувствителен к популярности. Что к своей личной, что к поэзии вообще. Возможно, он и тогда предвидел снижение интереса к поэтическому слову и вполне доброжелательно выдал мне свою мысль по поводу будущего. Кто знает?
