Работа - хозяйка современного мира. Большинство людей не могут представить без нее наше общество. Она руководит нашей повседневной жизнью, особенно в Великобритании и США, и сейчас это чувствуется явственней, чем в любой другой момент в новейшей истории. Необходимость работать пронизывает весь процесс получения образования. Даже лица в ограниченными физическими возможностями, нуждающиеся в социальном обеспечении, ищут работу. Корпоративные суперзвезды хвастаются своими плотными графиками. Политики идеализируют «трудолюбивые семьи». Друзья подают друг другу бизнес-идеи. Технические компании убеждают своих сотрудников в том, что работать нужно круглосуточно. Компании-гиганты утверждают, что круглосуточная работа - это свобода. Работающие люди все больше времени добираются до своих работ, реже устраивают забастовки, позже уходят на пенсию. Цифровые технологии позволяют работать в свободное время.

Все эти взаимоподкрепляющие стороны занятости приводят к тому, что работа все чаще формирует образ жизни и психику современного человека, вытесняя все остальное. Как выразилась Джоанна Биггз своей книге «All Day Long: A Portrait of Britain at Work», «Работа придает нашей жизни смысл, когда отпадают религия, партийная политика и общинные связи».

И все же, работа не дает многим людям то, в чем они нуждаются. В качестве источника средств к существованию, не говоря уже о богатстве, многим социальным классам одной работы недостаточно. В Великобритании почти две трети населения, проживающего за чертой бедности - около 8 миллионов человек - трудоустроены. В США средняя заработная плата вот уже полвека застыла на одной отметке.

Как источник социальной мобильности и самоценности, работа подводит даже самых образованных людей – предположительно, победителей системы. В 2017 году половина недавних выпускников в Великобритании была официально классифицирована как «работающая на работе, не требующей высшего образования». В США «люди в возрасте от 20 до 30 лет теряют веру в работу, - говорит историк Бенджамин Хунникутт. - Они не ищут в работе удовлетворения или социального продвижения».

Работа становится все более опасной: больше переработок или краткосрочных контрактов; больше самозанятых людей с неустойчивыми доходами; больше корпоративных «реструктуризаций» для тех, кто все еще работает на реальных рабочих местах. На протяжении большей части 20-го века основные успехи западной экономической политики ежедневно дискредитировались нашими текущими долговыми и жилищными кризисами.

Независимо от того, смотрите ли вы весь день на экран или продаете товары, которые не можете себе позволить, все больше и больше профессий кажутся бессмысленными или даже вредными для общества – именно об этом американский антрополог Дэвид Грейбер писал в своей знаменитой статье 2013 года. Среди прочих, Грейбер осудил «руководителей компаний, занимающихся частными капиталовложениями, лоббистов, пиарщиков, работников телемаркетинга, судебных приставов» и «работников вспомогательных отраслей (мойщиков собак, круглосуточных доставщиков пиццы), которые существуют только потому, что люди тратят столько времени на работу».

Его аргументы кажутся субъективными и грубыми, но экономические данные их поддерживают. Рост производительности или ценность того, что производится за час работы, снижается по всему миру - несмотря на постоянные оценки производительности сотрудников и интенсификацию рабочих процедур, делающих большинство профессий едва выносимыми.

Неудивительно, что работа все больше расценивается как вред для вашего здоровья. Стресс, нескончаемый список дел и долгие часы сидения за письменным столом, говорит профессор бизнес-школы Cass Питер Флеминг в своей новой книге «The Death of Homo Economicus», начинают восприниматься медиками как болезнь наподобие курения.

И вдали от наших непредсказуемых, отнимающих столько времени рабочих мест мы забываем про все остальное. Нам не хватает времени или энергии на детей, пожилых родителей. «Рабочий кризис всегда становится семейным», - заявили в прошлом году социологи Хелен Хестер и Ник Срнисек. Этот дисбаланс будет только усугубляться по мере увеличения и старения населения.

И, наконец, за пределами всех этих дисфункций вырисовываются наиболее обсуждаемые, самые главные экзистенциальные угрозы: автоматизация и состояние окружающей среды. Некоторые недавние оценки предполагают, что в течение следующих двух десятилетий в результате использования искусственного интеллекта могут исчезнут от трети до половины всех рабочих мест. Другие прогнозисты сомневаются, должна ли работа в ее нынешней токсичной форме существовать на этой планете.

Словно империя, которая расширилась слишком далеко, нынешняя работа может оказаться как наиболее важной, так и наиболее уязвимой, чем когда-либо прежде. Может быть, пришло время подумать об альтернативе?

Наша рабочая культура прикрывает свои недостатки тем, что они якобы неизбежны и естественны. «Необходимость работать у вас в подкорке», - утверждает консервативный британский депутат Ник Боулз в новой книге «Square Deal». Это аргумент, который многие из нас давно усвоили.

Но не совсем все. Идея мира, свободного от работы, полностью или частично, выражалась – пусть и под насмешки - с тех пор, как зародился современный капитализм. Неоднократно обещание работать меньше было частью видений будущего. В 1845 году Карл Маркс писал, что в коммунистическом обществе рабочие освободятся от монотонности единственной изматывающей работы, чтобы «охотиться по утрам, ловить рыбу днем, смотреть за крупным рогатым скотом вечером и обсуждать книги после ужина». В 1884 году социалист Уильям Моррис писал, что на «прекрасных» фабриках будущего, в окружении садов, работники должны будут трудиться только «четыре часа в день».

В 1930 году экономист Джон Мейнард Кейнс предсказал, что к началу XXI века достижения в области технологий приведут нас к «веку досуга и изобилия», где люди могут работать 15 часов в неделю. В 1980 году, когда роботы начали заменять рабочих, французский социальный и экономический теоретик Андре Горз заявил: «Исчезновение работы - это процесс, который уже начался. Но то, как мы этого достигнем, будет в ближайшие десятилетия центральным политическим вопросом».

С начала 2010 года, когда кризис работы в США и Великобритании стал еще более неизбежным, про эти еретические идеи снова вспомнили и начали развивать дальше. Появился жанр литературы, критикующий работу, словно идеологию - иногда обозначая ее словом «операизм» - и задающий вопрос о том, что может занять ее место. Так сформировалось новое антирабочее движение.

Грейбер, Хестер, Срнисек, Хунникутт, Флеминг и другие ученые являются членами свободной международной сети мыслителей, которые выступают за совершенно иное будущее для западных экономик и обществ, а также для более бедных стран, где угроз для трудовой занятости, включая климат и роботизацию, еще больше. Они называют это «пострабочим» будущим.

Некоторые считают, что в дальнейшем нужно ввести универсальный базовый доход (UBI). Государство будет выплачивать определенную сумму каждому человеку трудоспособного возраста, чтобы он смог жить в эру автоматизации. Других ученых дебаты о доступности и нравственности UBI отвлекают от еще более крупных проблем.

«Пострабочее будущее» может быть довольно серой и сухой фразой, но она предлагает огромные, заманчивые обещания: жизнь, в которой мы будем тратить на работу гораздо меньше времени, а то и вообще не будем работать, будет более спокойной, более равной, более компанейской, более приятной, более продуманной, более счастливой - короче говоря, у людей появятся другие ценности.

Многим эта идея, вероятно, может показаться странной, глупой, оптимистичной и, возможно, безнравственной. Но члены «пострабочего» движения уверены в том, что именно они настроены реалистически. «Либо автоматизация, либо окружающая среда, либо и то, и другое, заставят общество внести перемены в рабочий процесс, - говорит Дэвид Фрейн, радикальный молодой валлийский ученый, чья книга «The Refusal of Work» является одним из самых убедительных трудов движения. - Так неужели это мы утописты? Или утописты - люди, которые думают, что работа будет такой же, как сейчас?».

Информационная служба 7days.us