Недавно увидел свет новый поэтический сборник Елены Литинской  «Игры с музами» (М. Graphics, Boston: MA). Впервые я познакомилась со стихами Елены, когда услышала ее голос в передаче по радио. Елена читала стихотворение о матери, очень трогательное, от которого сжимается сердце. Читала прекрасно, глубоким и мягким голосом. Недаром все же она носит в себе и театральные гены – ее дедушка и бабушка по материнской линии были актерами.

Не буду вдаваться в подробности жизни Елены Литинской. Кому интересно – используйте Google или, как теперь говорят, погуглите. У нее немало публикаций и в США, и в России, в журналах, газетах, в интернете, да и книг набралось. «Игры с музами» – шестая по счету. Отдавая должное недюжинным организационным талантам Елены Литинской (и в библиотечной области, где она проработала много лет, и по сию пору, когда она на добровольных началах организует литературные мероприятия в библиотеке и редактирует прозу в интернет-журнале «Гостиная», участвует в работе совещательной комиссии Русского Безрубежья...), замечу, что все это, по всей вероятности, сотрется из памяти благодарных или не очень благодарных потомков. Сергей Есенин закончил одну из своих кратких автобиографий словами: «Что касается остальных автобиографических сведений, – они в моих стихах». Мне кажется, это очень правильный взгляд на поэтическое творчество и наследие, которые поэт оставляет.

Я надеюсь, что остаются строки стихов от сердца к сердцу, самое яркое и талантливое. Впрочем, судьбы книг непредсказуемы. Кто б мог представить, что княгиня Раиса Адамовна Кудашева оставит в наследие победившему пролетариату песню «В лесу родилась елочка»? Напоминаю, песню сочинили в 1903 году, а живет она до сих пор.

Я иступленный оптимист и верю в справедливость. Поэтому надеюсь, что подлинное поэтическое слово останется.

К таковым я и отношу книги Елены Литинской. Сборничек мал, да удал. Оформлен весьма интересно (иллюстрации Ланы Райберг), легко лежит в руке и читается без труда.

Название «Игры с музами», казалось бы, говорит об игривости и изяществе как о поэтическом кредо автора. Так ли это? В известной мере. Таков краткий, на пяти страничках, шутливый пересказ «Илиады» и биографическая поэма «Я катаюсь по Москве». Но зато в сборнике есть иное: зоркость взгляда и внимание к деталям, емкая метафоричность («Закрыла дверь на цепочку. Вот так и живу»); привязка ко времени и к себе («Интернирована Интернетом», «Вокруг бескрайняя страна Facebook», «мигом прогуглю»); умение неуловимым движением руки (или мысли?) поставить точку в конце стихотворения «Я б тебе в ответ сказала «да», /Но вопросов кончился сезон»). В стихах очевидны укорененность в конкретном пункте пространства, будь то Крым, Москва, Бруклин, Лас-Вегас.

Кстати, насчет пресловутого Крыма.

Украина права иль Русь?

Я не знаю, кому – Крым.

Знаю только: туда вернусь.

Ведь когда-то он был моим.

А ведь знает, но ни за что не скажет! Ловко, однако... Желание стоять над схваткой, «ни нашим – ни вашим» может кого-то и заденет за живое, но темперамент не выбирают, с ним живут и ... продолжают.

Голос Елены не только акустически, но и поэтически негромок. Однако тихость ни в коей мере не означает незначительности или невыразительности. Ведь еще Михаил Светлов сказал: «Каждый поэт мечтает написать такое стихотворение, которое хотелось бы читать шепотом».

Отчетливость и глубина самовыражения присутствуют в лучших стихах Елены, они запоминаются и легко цитируются. Как ее давнишнее «На канале, на канале...», как строки «На кич взирая детским оком, послушно мы гуськом брели, чтоб наши тени ненароком соприкоснуться не могли». Когда строки врезаются в память – это самый верный признак того, что стихотворение получилось.

Вот, например, стихотворение «Поездка в Лас-Вегас».

В избытке музыки и света

Под равномерный стук монет,

Отбросив ветхие заветы,

Не оглянуться им вослед.

Кто без греха, пусть бросит камень.

А желтый дьявол так манит.

Азарт пульсирует висками.

Лукавый сказку говорит.

А мы по квотеру играли.

Боялись риска, как сумы.

Мы не горим и не сгорали.

Давным-давно сгорели мы.

На кич взирая детским оком,

Послушно мы гуськом брели,

Чтоб наши тени ненароком

Соприкоснуться не могли.

Стихотворение небольшое, но очень емкое. Двое грешных (по мысли автора), кутящих в Лас-Вегасе. Но и риск, и игра их осторожные, полные боязни проиграть. Отгоревшие страсти, боязнь риска. Что держит этих людей вместе? Загадка... Они даже опасаются, что их тени соприкоснутся ненароком, бредут гуськом. Как поется «Отцвели уж давно хризантемы в саду». Но там по крайней мере любовь живет в «сердце больном». А тут на любовь даже нет намека. И все же это стихотворение – образец замечательной лирики. Какая грусть по прошедшей любви! Этот шаг гуськом, как на похоронах... Единственный штрих, который хотелось бы изменить – это строчку «Мы не горим и не сгорали». Все стихотворение в прошедшем времени и естественно было бы сделать «Мы не горели, не сгорали...» Во всяком случае именно такой, не авторский вариант, запомнился мне. Но это, что называется, мысли вслух. Самое же стихотворение – живая картина, словно в хорошем рассказе. Детали и изобразительный ряд переданы просто превосходно. Образ врезается в память и застревает в ней... Стихотворение – настоящая творческая удача.

Вот что пишет о стихах Елены Литинской Борис Кушнер: «Елена Литинская пишет о вечных вещах: жизнь  и смерть, слезы и улыбка, любовь и разлука, неумолимое течение Леты. Эти сюжеты волнуют каждого из нас, но лишь немногим дано изъяснить себя так, чтобы отозвалась другая душа. Лирика Елены Литинской именно такой высокой пробы».

Ему вторит Вера Зубарева, когда пишет о стихах Елены Литинской, посвященных ее умершему супругу.  «Письма любимым... Сколько их было! Но эти – особенные. За ними стоит не плод фантазии, не литературный прием, а живое чувство к тому, кто... Они – для него, даже если и о других, о другом. И отправляются они в занебесье, где ныне обитает его душа. Они несут ему вести о дождях, о проседи в висках, о том, что сам он не успел испытать на себе. И он улыбается ее остроумию и той легкости, с которой она все это живописует. Ну да, ведь это всего лишь игры с музами...»

Лучшее, на мой взгляд, в стихах Елены возникает тогда, когда она забывает об осторожности, так присущей ей, и прорываются строки «А я, любимый мой, твои глаза/и руки постепенно забываю» («Прощальная гроза»), или «в рыжину окрашу проседь». Разоблачительные откровения, честный и без прикрас разговор с собой...

Письма любимому, горькие и  трагичные... Тут уж не игра с музами, а исповедальность. Вот эту ноту, отвагу передать непередаваемое, я более всего ценю в творчестве Елены Литинской. Искренность, душевность, умение выразить боль исподволь, невзначай, не банально...

«Ты – мой предтеча, мой старт на трассе. /Мое детство – тобой накатанная лыжня. /Мне тебя не хватает в любой ипостаси:/ молодым, стариком и даже... у рака в клешнях»  (стихотворение «Моему отцу», стр. 63). Как заметила в предисловии Татьяна Янковская, «Мало кто умеет с такой предельной откровенностью говорить о потере – бездонной, непереносимой...»

Но Елена Литинская все же оптимист. Вслушаемся в строки из стихотворения «Монолог убитого поэта»:

Город сошел с ума.

Шепчет убитый поэт:

«Как ни долга тьма" –

Вспыхнет рассвет!

Пожелаем  сборнику удачи, а ее автору – найти путь к читательским сердцам!