О стену разбивая лбы,
летя в межзвездное пространство,
мы все-таки рабы.
Рабы!
Невытравимо наше рабство.
Роберт Рождественский
Широко распространены представления о том, что традиционное рабство осталось в далеком прошлом. Вспоминаются страницы Библии и 40-летний поиск Земли Обетованной, рабовладельческий строй в описаниях классиков марксизма и «азиатский способ производства», о котором устраивали философские дискуссии в незабвенном советском прошлом. Античные Греция и Рим теряют свою мраморно-божественную привлекательность, как только мы вспомним, что между свободой и рабством была тонкая грань: свободный человек превращался в раба, как только попадал в плен, и вызволить его оттуда было весьма непросто. Неизбежно приходят на память страшные кровавые обряды ацтеков с умерщвлением рабов ради принесения их в жертву кровавому богу; рабовладение в США, крепостничество в России. Двадцатый век, воплотивший антиутопии в тоталитарных режимах (Германия, СССР, Северная Корея, Кампучия, Китай и все страны так называемого социалистического содружества), придал понятию рабства новую смысловую нагрузку. Если рабство в древности было более всего распространено на частном и племенном уровне, то в недалекой от нас истории жители тоталитарных режимов поголовно превратились в рабов государства, которых по волеизъявлению партийного руководства можно было «резать или стричь». В Советском Союзе, например, паспортный режим и система прописки пригвождали людей к фиксированным местам обитания, как к стойлам, (особенно ярко это проявилось в отношении к крестьянству, которые не могли уехать в города), трудодни оплачивались чисто номинально, главные жертвы приносились Молоху-государству, а с недовольными моментально расправлялись.
Сегодня рабство как феномен формально отменено и заклеймено цивилизованным человечеством. Однако существует режим Северной Кореи, где широко используют бесплатный труд заключенных, да и, что греха таить, такой вариант рабства, как проституция, присутствует в теневой экономике любых стран, включая США и Россию. Это может быть сексуальное рабство, когда приезжих девушек обманом завлекают в публичный дом, при этом отбирая паспорта, или рабство мигрантов. В рабство попадают и те, кто не может выплатить непосильный долг. Ранние браки, детский труд. По данным ООН, в настоящее время в узах рабства в мире находится от 27 до 30 миллионов человек. 76% рабов в мире проживает в 10 государствах: Индия, Китай, Пакистан, Нигерия, Эфиопия, Россия, Таиланд, Конго, Бирма и Бангладеш. Согласно данным Госдепартамента США, ежегодно международные границы пересекают от 600 до 800 тыс. жертв работорговли, из них 70% - женщины и девушки, то есть большей частью будущие жертвы сексуальной эксплуатации. Большинство людей в современном мире об этом не задумывается. Рабство существует на периферии сознания современного человека, если вообще соприкасается с оным.
Наряду с реальным существованием рабства, воплощенном в кабальном труде и сексуальной эксплуатации, историческое наследие рабства наложило уродливый отпечаток на сознание современного человека. Вот некоторые примеры.
Известно равнодушие рабов к орудиям труда, к земле, на которой они трудятся, то есть к тому, что им не принадлежит и в силу этого отчуждено от них. В России крепостные крестьяне уповали на помещика в решении своих проблем («вот приедет барин, барин нас рассудит»), при этом частенько воровали у помещика лес и безразлично относились к его собственности. Такое же отношение наплевизма распространялось на государственную собственность в целом. Вспомним мужика в чеховском рассказе «Злоумышленник», бессмысленно откручивавшего гайки на железной дороге. Отсюда недалеко до известного отношения советских людей к государственной и колхозной собственности, где разворовывалось по максимуму, а работалось по минимуму. Я не говорю о палочной дисциплине во времена Сталина, хотя и тогда умудрялись воровать, или об энтузиазме полностью замороченных наивных советских людей, которые, как Павка Корчагин, были убеждены, что надо костьми лечь, а дорогу в никуда прокладывать. Все же на предельном энтузиазме работать было невозможно, натянутые струны потихоньку спускались, и вот уже в брежневское время страна впала в состояние летаргического цинизма: «мы делаем вид, что работаем, а они делают вид, что нам платят».
Характерно для психологии раба перекладывать ответственность на другого, будь то рабовладелец, царь или фараон. По сию пору россияне поклоняются сильному государству как конечной цели и оправданию собственного существования. На ценности ура-патриотизма умело играют правительственные структуры, поскольку одурманенная телевизионной пропагандой публика, к сожалению, не разграничивает в своем сознании интересы властей и государственные интересы в широком смысле. Сильное государство, грозящее соседям, - это ли не цель? «Отсель грозить мы будем шведу»... Пусть лучше государство владеет предприятиями, чем частные бизнесы! Согласно опросам шведской неправительственной организации WorldValuesSurvey.Org (www.worldvaluessurvey.org), проведенным в России в 2011 г., 23% россиян считает, что нужно увеличить долю государственной собственности в бизнесе и промышленности. Для контраста, только 2.3% американцев согласны с этим утверждением. Даже пройдя сквозь горнила социализма, народ полагает, что государственная собственность лучше либо эффективнее частной! Почти 42% россиян считает, что правительство должно нести больше ответственности за то, чтобы все граждане были обеспечены (только 8.5% американцев разделяют это мнение). Более того, согласно данным того же опроса, 67% россиян считают, что для страны было бы очень хорошо или просто хорошо иметь сильного лидера, не зависящего от парламента и выборов. В США так думало 34% опрошенных. Тоже немалая цифра!
Какая категория населения в Америке больше всего уповает на федеральную помощь, будь то денежная, в питании, в жилье, в обеспечении работой, список можно продолжить? Наших эмигрантов я не считаю. Все же они выходцы из социализма, с них и спрос невелик. Помимо них. Вы угадали: афроамериканцы! По данным за июль 2014 г., 39.8% тех, кто получал денежную помощь от государства в США, были чернокожие. Белых было на 10% меньше (http://www.statisticbrain.com/welfare-statistics/). И это при том, что афроамериканцев в США меньшинство, 12%. То есть привычка полагаться не на собственные силы, а на внешнюю поддержку укоренена в ментальности современных афроамериканцев, хотя прошло полтора века, как отменили рабство.
Раб не может и не хочет проявлять инициативу, так как инициатива наказуема. Страх ответственности и наказания въелся в ментальность современного россиянина, а государственные органы, согласно логике Угрюм Бурчеева, стремятся все запретить, что можно, и все оторвать, что бы ни выросло.
Раб не обладает чувством собственного достоинства. Он согласен за похлебку продать свое право первородства, право свободного гражданина на выбор, на проявление своей воли. Его свозят на митинги автобусами для того, чтобы он поддакивал властям. Он согласен, словно гладиатор, идти сражаться против родного брата ради приобретения кем-то политического капитала. Он радуется мощи господина и готов былинкой лечь к подножию монумента-колосса, имя которому – государство. Раб не различает понятия «власть – государство – родина». Для него все слито в один ком высшей воли, которой он поклоняется.
Поэтому в Севастополе, словно Феникс из пепла, возрождается облик усатого вождя в белом кителе, взирающего с огромного плаката на одураченное им население. А редактор «Литературной Газеты» Юрий Поляков лицемерно объявляет самого страшного тирана, которого знала история, «мощным государственным деятелем», дипломатично умалчивая, что на совести этого тирана десятки миллионов замученных и загубленных жертв. О, лукавый раб!
Рабство неискоренимо и неистребимо, оно в душах всех и каждого, оно корежит национальную психику, а на индивидуальном уровне унижает и развращает. К этому добавить еще и рабское подражание, зайдет ли речь о культуре либо о политике, о массовом психозе толпы или о влиянии сильного лидера на покорную паству. Но это тема, требующая дальнейшего развития. А пока остановимся. Достаточно сказано, не правда ли?
