Все мы очень хотим быть здоровыми и счастливыми.

Увы, как правило, нам это не удается... Что же нам мешает? Между тем уже давно и ясно сказано: как хочешь, чтобы с тобой поступали люди, так поступай с ними сам.

Хочешь, чтобы тебя прощали, хвалили, любили, уступали дорогу? Покажи пример! Хочешь доброго отношения — будь добр с другими. Так почему же у нас все наоборот? Это очень образно выплеснул в своем «Крике души» Михаил Жванецкий: «Мы не похожи на всех. Нас видно. Мы агрессивны. Мы раздражительны. Мы куда-то спешим и не даем никому времени на размышления. Мы грубо нетерпеливы. Все молча ждут, пока передний разместится, — мы пролезаем под локоть, за спину, мы в нетерпении подталкиваем впереди стоящего: он якобы медленно переступает...»

Страх рождает гнев

Что за этим стоит? Жажда счастья и страх, что некто нам это счастье испортит, отравит, украдет. Именно этого «некто» мы заранее ненавидим и стремимся как можно раньше обнаружить и обезвредить! Отсюда наши торопливость и взрывчатость, непреклонность и непримиримость. Мы не желаем понимать и прощать. «Ты им только дай слабину, они ж на голову сядут!» — сколько раз мы это слышали и произносили сами. И что мы имеем в итоге? В итоге мы имеем «черные очки» на глазах нашего главного органа хорошего настроения — лимбической системы.

Ибо она устроена так, что утихает и «розовеет» от обилия приятных привязанностей: друзей, родных, любимых людей. А в состоянии изоляции и вражды она, как синее море, чернеет и становится очень неспокойной, подозрительной, дерганой, не дает нам расслабиться ни днем, ни ночью. Поскольку здесь расположены главные подкорковые анализаторы всех основных органов чувств, то мы перестаем чувствовать запах цветов и вкус фруктов, звуки музыки и синь небес... Мы попадаем в тусклый, серый, пожухлый и безвкусный мир, от которого «не ждем уж ничего мы», кроме очередной порции стресса.

Все болезни — от... злости!

Дальше — больше. В той же лимбической системе расположены центры регуляции импатической и парасимпатической нервной системы, которые отвечают за пищеварение и сердцебиение, давление и сон. Вот почему на нас обрушиваются все болезни, большие и маленькие, — гипертония, аллергия, астма и экзема! И все это — плата за наше непонимание того, что называется «программа уничтожения». Все наши обиды, вспышки гнева, злые слова и угрозы, мат, вражда и сведение счетов — это стрелы, которые мы неосознанно посылаем с целью казнить врагов (среди которых часто оказываются не просто хорошие люди, а наши самые близкие и родные домочадцы). Мы не придаем этим выстрелам серьезного значения, но на высшем плане, в сфере универсального сознания, они превращаются в огненный дождь, испепеляющий... нас самих! Они не летят на самом деле никуда. Они вонзаются в наше подсознание, в сердце нашей лимбической системы и разрушают то самое благополучие души, ради которого мы все это мечем!

Получается точно, как в Библии: поднявший меч от меча и погибнет. И там же, в Библии, нам дается противоядие: прощайте обижающих вас, молитесь о проклинающих, благословляйте недругов — и сим победите. Мы так долго и старательно избавляли себя от этого с помощью

атеизма и коммунизма, искореняли в себе милосердие и добродушие... Но сегодняшние открытия в нейрофизиологии и психологии неминуемо возвращают нас к этому давно забытому прошлому, которое на самом деле для нас навсегда останется вечно новым. Просто потому, что понять это можно, а вот осуществить на деле — «зуб неймет».

Как стереть программу самоуничтожения

Для того чтобы избавиться от навязчивой привычки извергать из себя клубы злобы и уничижительных эпитетов, развернуть самого себя в обратную сторону — к смирению, терпению и кротости, необходима внутренняя работа, труд покаяния. Покаяние ведь это не просто сказать: «Каюсь, каюсь, каюсь». Это, по-гречески, «метанойя», т. е. «изменение сознания», разворот понимания себя и своих ценностей на сто восемьдесят градусов.

Для начала нужно научиться чувствовать, что молотком своего гнева ты колотишь по своим собственным пальцам, и вспоминать об этом как можно скорее после приступа злобного помрачения, а затем — при первых признаках его приближения.