Олимпийские игры в Токио вызвали очередную волну негодования по поводу участия трансгендеров в женских видах спорта. Это произошло, когда Новая Зеландия включила в состав своей команды по тяжелой атлетике женщину-трансгендера. Участие этой спортсменки поднимает вопросы, выходящие далеко за рамки нынешней Олимпиады или этого конкретного вида спорта. Такие же вопросы возникают всякий раз, когда трансгендерный человек участвует в соревнованиях любого уровня, от средней школы до мирового класса. Когда победитель поднимается на пьедестал почета, биологические женщины не могут не задаться вопросом, справедливо ли с ними обошлись. Спортсмены-трансгендеры отвечают, что было бы несправедливо исключать их. «Она женщина, - говорят они. - Это женские соревнования. Поэтому она должна участвовать».

Проблема этих дебатов в том, что они поднимают другие фундаментальные вопросы: должны ли у нас вообще существовать женские виды спорта? Почему? Какова аргументация и насколько она убедительна?

Ответы на эти вопросы позволяют ответить на вопрос, должны ли спортсмены-трансгендеры участвовать в женских спортивных соревнованиях.

Столетие назад ответы были очевидны. Мужчин и женщин разделяли по разным причинам - социальным, культурным и биологическим. Смешанные соревнования были немыслимы. Сегодня наши нормы в отношении пола и гендера существенно отличаются. По умолчанию считается, что к мужчинам и женщинам следует относиться одинаково. Различное отношение к ним, например, разделение их в соревновании, требует серьезного обоснования, по крайней мере, в либеральных западных обществах. Раздельное обращение нарушает глубоко укоренившиеся современные нормы, которые выступают против дискриминации по неуместным критериям, таким как раса, пол, гендер, религия и национальное происхождение.

Мы считаем национальным позором тот факт, что черным бейсболистам не давали играть в Высшей бейсбольной лиги, пока 15 апреля 1947 года на поле не вышел Джеки Робинсон. Его расовая принадлежность никак не влияла на его мастерство бейсболиста. Тем не менее, сегодня никто не будет ратовать за «интеграцию» Рори Макилроя или Дастина Джонсона в женский профессиональный гольф-тур.

Почему возражают против участия Макилроя или Джонсона в женских соревнованиях? По той же причине, по которой на полях для гольфа есть отдельные площадки для женщин, по той же причине, по которой в WNBA используется баскетбольный мяч меньшего размера, чем в НБА, по той же причине существуют процветающие женские лиги в теннисе, футболе, боулинге и десятках других видов спорта. Речь идет не о социальной конструкции пола; речь идет о биологических различиях, которые непосредственно влияют на показатели.

Биологические мужчины и женщины отличаются по размеру, силе, скорости, росту, объему легких и степени ловкости. Признание этих различий не зависит от уважения к самоидентификации любого человека. Учитывая наше широко распространенное неприятие дискриминации, эти физические различия - единственная причина проведения отдельных соревнований. Если гендерные различия не имеют значения для конкретного вида спорта, то обоснование раздельных соревнований слабее нашего либерального идеала недискриминации.

Мы бы никогда не разрешили, а тем более не потребовали, такого разделения полов в шахматных турнирах. Это нарушило бы наши основные нормы, требующие равного обращения, если только нет очень веских причин относиться к людям по-разному. Эти причины и их убедительность будут разными в разных видах спорта. Они вряд ли имеют значение для конных соревнований, таких как конкур и выездка. Возможно, они не имеют значения для стрельбы по мишеням. Но они имеют значение для стрельбы из лука. Лучшие спортсмены-мужчины натягивают свои луки с большей «силой натяжения», чем лучшие лучницы, поэтому они могут посылать стрелы по более ровной траектории, менее подверженной влиянию бокового ветра. Различия имеют значение и в гольфе. В мужском профессиональном туре средний драйв составляет 295,5 ярдов. В женском туре даже самая дальнобойная гольфистка не пробивает мяч на такое расстояние.

А как насчет соревнований в Бостонском марафоне, где победители-мужчины финишируют на 10-15 минут быстрее женщин? Эта разница – очевидное доказательство того, что мы должны определять отдельных победителей. Более интересный факт заключается в том, что кенийские мужчины и женщины почти каждый год выигрывают эти забеги, неизменно побеждая американцев и европейцев. Тем не менее, мы справедливо считаем расизмом разделение марафонов по расовому или национальному признаку. Так почему же разделение победителей среди мужчин и женщин не считается оскорбительным сексизмом? Ответ кроется в нашем здравом понимании того, что существуют значительные физические различия между мужчинами и женщинами.

Олимпийские игры, безусловно, признают эти существенные различия. В Токио мужчины и женщины будут соревноваться друг с другом только в конном спорте и в одном виде парусного спорта.

Такое разделение не может продолжаться вечно. Социальные нормы меняются. Но пока мы по-прежнему проводим отдельные спортивные соревнования для мужчин и женщин, и делаем это исключительно из-за их очевидных физических различий. Если в этом заключается единственное убедительное основание для разделения спорта по половому признаку, то оно должно быть единственным основанием для определения участия трансгендеров.

Лучший способ решить этот вопрос - сделать шаг назад и спросить себя: Есть ли веская причина проводить отдельные соревнования для мужчин и женщин в этом конкретном виде спорта? Ответ может быть разным для гольфа, толкания ядра, стрельбы по мишеням или выездки. Если ответ: «Да, в этом конкретном виде спорта есть веские причины», то это же обоснование отвечает на вопрос: «Должны ли женщины-трансгендеры соревноваться с другими женщинами в этом виде спорта?».

Проще говоря, если есть веские причины для проведения отдельных соревнований вообще, то трансгендерные женщины не должны соревноваться с другими женщинами.